Каждый год в горах гибнут альпинисты. Ближе к вершине Эвереста не рекомендуется смотреть по сторонам — взгляд периодически будет натыкаться на тела. Если вы приехали и не представляете всех сложностей покорения горы — вы авантюрист. Таких много и в дайвинге, и в парашютном спорте.
Альпинист Александр Абрамов мудро заметил: «Идти в горы можно, если факт покорения горы важнее собственной жизни». То, что затеяли мы, налагало на нас ответственность, в частности на меня как на руководителя группы. Я человек, который посулами, зарплатами и угрозами затащил на Эверест целую команду и обязан вернуть людей домой, поэтому мы изначально думаем над тем, как минимизировать риски. Например определили для себя безопасный лимит высоты — не выше семи тысяч метров. Правда оператор-постановщик Саша Кубасов попросил разрешить ему сбегать на отметку семь тысяч пятьсот, чтобы оказаться выше пика Коммунизма, то есть выше самой высокой точки Советского Союза. Высотные операторы работали до финала, и мы за всех переживали — в том числе за героев, которые шли на вершину. Конечно, очень хотелось, чтобы они мучились, потому что это киношное «мясо», но надеялись, что все взойдут и спустятся живыми.
— Вы сами никогда не хотели подняться на вершину?
— Нет. Вы либо снимаете кино, либо идете в горы. Если я захочу на Эверест, буду это делать без камер. Там вы должны быть заточены на восхождение, а это не позволяет думать больше ни о чем.
Когда мы снимали Охос-дель-Саладо, самый высокий в мире вулкан, я одолел шесть тысяч двести метров, надо мной еще в шестистах метрах вздымалась вершина, с которой открывается точно такой же вид. Я еще и простудился. Дико болело горло, из-за сухого воздуха носоглотка начала кровить, а на высоте все заболевания усиливаются. Штурм был назначен на послезавтра, и если бы я решил терпеть, состояние резко ухудшилось бы. Это имело смысл? Я все свои сюжеты отснял, поэтому спокойно сел в машину и поехал обратно.
— Откуда такая тяга к приключениям? Ведь вы выбираете места, куда редко ступает нога человека.
— Это же интересно! Я с детства много читал. В четырнадцать — до сих пор не знаю зачем — перечитал всего Герберта Уэллса. Не говорю о «Войне миров», «Машине времени» и даже «Войне в воздухе». Имею в виду «Бэлпингтон Блэпский» или «Кстати о Долорес» — скучнейший английский роман. Мы же читали как — словно фильмы смотрели, у нас было огромное количество приключенческой литературы. В тринадцать прочитал книгу «Кем же ты станешь, Фритьоф?». До этого момента у меня не было героев, но Фритьоф Нансен стал единственным человеком, портрет которого я бы повесил у себя на стене. И когда снимали фильм про Антарктиду, сказал, что мы непременно должны попасть в Норвегию, потому что у меня есть мечта оказаться в местах, где жил мой кумир.
Путешествовать я начал задолго до увлечения документалистикой. Чаще это было связано с дайвингом, например во Французской Полинезии мы отныряли на территории по площади равной Франции — прошли Таити, Микронезию, Тихоокеанские острова. В Мексике побывали в самых ацтекских местах, от штата Чьяпас до Канкуна.
Одно из самых редко посещаемых мест на планете, куда мне удалось добраться, — Южный полюс недоступности, там побывало меньше людей, чем в космосе или на вершине Эвереста. На Эверест поднимались около пяти тысяч человек, на Аннапурну, один из самых опасных восьмитысячников, около пятисот. На полюсе недоступности до нас побывало всего семьдесят пять человек за всю историю. Я пропустил вперед нашего механика-водителя Владимира Обихода, чтобы формально он подошел к нему первым, а я смог стать семьдесят седьмым — как номер московского региона.
По кораблям не могу сказать, что были какие-то уникальные находки. Хотя я единственный дайвер из нашей группы, который доплыл до корабля «Чиребон-2» в Яванском море на шельфе Чиребон. Из четырех человек, которые со мной ныряли, троих снесло течением. Это был торговый корабль XV века, палубы которого буквально заставлены китайским фарфором.
— Пару фарфоровых чашечек не прихватили?
— Очень не хотелось сидеть в тюрьме, ведь это собственность государства Индонезии. Хотя и с властями можно договориться, существует же целый бизнес Treasure hunting. Вы находите корабль, идете к государству и предлагаете поднять судно за свой счет, груз делите пополам и тогда уже на официальном уровне заключаете договор. Сейчас это в любом случае невозможно: Индонезия присоединилась к призыву ЮНЕСКО — все, что лежит на дне, должно там оставаться.
