Я довольно часто вел концерты. Дикторам это позволялось, только нужно было взять разрешение у Кириллова. Он, как правило, не препятствовал.
Благодаря концертам мне посчастливилось познакомиться и даже подружиться со многими яркими личностями. Скажем, с недавно ушедшим Василием Семеновичем Лановым, светлая ему память. Он, как и я, никогда не ругал советскую власть. Однажды кто-то в присутствии Василия Семеновича восхитился Аленом Делоном: мол, красавчик, равных ему нет среди мужчин. Лановой оскорбился, не за себя — за других: «Наши в разы красивее вашего Делона!» Я смотрел на него и думал: ведь Делон выглядит сладким мальчиком на фоне Василия Семеновича, вот он — мужчина!
С Людой Сенчиной мы дружили. Ее я поругивал: «При твоей трепетной внешности, нежном голосе — куришь! Как это можно сочетать?» Она в ответ лишь отшучивалась.
— Правда, что Зыкиной в любви признавались?
— Действительно был влюблен. Да в нее невозможно было не влюбиться! Выдающаяся певица и женщина, красивая, статная, голос необыкновенный. Вы же знаете, что ею восхищались музыканты группы «Битлз»? Мы с ней много ездили по стране.
— Звездой себя ощущали?
— Это понятие связано с публичностью и даже определенной легковесностью. В этом смысле мы звездами не являлись и себя таковыми не считали. Известные, популярные — да. Хотя от народа не отрывались, на работу добирались на общественном транспорте. С Анной Шиловой ехали как-то до «Останкино» на «девятке» до метро. Пассажиры автобуса узнали, пытались место уступить. «Нет-нет, спасибо, я постою», — улыбнулась легенда советского телеэкрана.
Веду к тому, что и отношение людей к нам было дружелюбным и теплым, мы не кичились известностью. Письма писали: «Одобряем, нравитесь». Некоторые зрители обращались с просьбами — телефон установить, кого-то в больницу устроить. По возможности старались помогать.
— Девяностые годы в буквальном смысле уничтожили профессию диктора, многим корифеям пришлось уйти в никуда.
— Нас выдавила коммерциализация. Паузы между программами стали заполнять рекламой, и дикторам там не осталось места. Изменился и стиль подачи в информационных программах. Красивое звучание, чистый размеренный текст смотрелись инородно.
В очередной рабочий день готовлюсь к эфиру. Режиссер Татьяна Петровская по громкой связи объявляет: «Женя, выходи из студии — вместо тебя программу будет вести Шахноза Ганиева». Такая мода пошла — чтобы информационную программу вели корреспонденты. Шахноза и была как раз корреспондентом из союзной республики. Больше я в эфир не выходил, то есть увольнение стало почти одномоментным. Люди писали негодующие письма: «Верните любимых дикторов!» Но кто их слушал?
