Камертон — Камбурова
Она самостоятельный жанр, не придуманный певицей, а выпестованный.
Елена Антоновна хороший человек. Застенчивый, нежный, честный и очень талантливый.
Еще — она трепетна.
И откровенна.
Слова и музыка придуманы не Камбуровой, но принадлежат ей неоспоримо.
Так, как поет она, не поет никто. Направленно. Точно тебе в душу.
С ней не споришь и не соглашаешься, только счастливо удивляешься открытию смысла, который не то что был скрыт, а ждал момента, когда его узнают и предъявят. И ты немедленно начинаешь дружить с этим твоим открытием стихов. И музыкой с необыкновенно доверительным Звуком, который вот уж точно принадлежит только Камбуровой.
В современной русской культуре ее имя записано отдельной строкой.
Безупречный отбор поэтического материала сочетается с тонкой, умной (возможно ли такое определение?) музыкальностью. И отвагой. Тихая и непреклонная, она с азартом и нежностью будет защищать всех, кого любит. Неважно, на двух ногах они гуляют по земле или на четырех.
Мне казалось, что природа не потратила много усилий на ее организаторские способности, однако она придумала и осуществила невиданный в мире Театр песни. Не пространство со сценой для исполнения песен, а именно театр. Небольшой, уютный, откровенный, дружественный зрителю, очень похожий на своего основателя.
Театр Камбуровой любит людей. Он окутывает их безупречной музыкой и точным словом, которых так не хватает в нашем когда просторном, когда тесном пребывании, переполненном мусорными шумами из телевизора, радио, эстрады. Работая с ней, певцы обретают качества профессиональных артистов, а режиссеры получают возможность реализовать отличные от других сценических площадок замыслы. (Вспомним чарующие спектакли Ивана Поповски.)
Мой добрый и любимый друг Лена как камертон. Ни в жизни, ни в искусстве не возьмет фальшивую ноту. И мы, почитатели, просим этот товар ей не предлагать.
Летом у нее был день рождения. И будь в мире нормальная (ну, хотя бы) обстановка, собрались бы друзья в маленьком, но вполне драгоценном театре недалеко от Новодевичьего монастыря, чтоб устроить самодеятельное пение (пусть без Окуджавы, Фоменко, Петренко, которые выступали у Камбуровой как гости, но с Кимом, Дашкевичем, Никитиным, Юрой Норштейном... И нами — «какужможем»).
В этом пении, кто бы ни вышел к микрофону, не была бы нарушена гармония нашей любви. И тональность будет точная: мы нужны друг другу.
P. S. А как мы с Леной пели дуэт Одарки и Карася из оперы Гулак-Артемовского «Запорожец за Дунаем»! Овация!
Собственно, пела она. Я был в малиновых штанах.
