— Для вас важнее вокальные данные артиста или его драматический талант?
— Вокальные данные даже не обсуждаются. Это как наличие рук и ног. Естественно, я не возьму в труппу человека с плохим голосом, каким бы артистом он ни был. Дальше смотрю, как этот человек может воздействовать на меня и зрителей. Насколько он возбудим, манок, податлив. Как может использовать свои данные. Не просто демонстрировать связки, которыми его наградили родители, а интонировать смысл.
— Где же берете своих замечательных певцов?
— У нас всегда огромный конкурс. Никогда не бывает вакансий.
Сейчас, мне кажется, у нас лучшие тенора. Ваня Гынгазов, Игорь Морозов, Шота Чибиров, Виталий Серебряков, Дима Хромов, Сережа Абабкин, Ваня Волков могут исполнять весь теноровый репертуар. Наши басы — Леша Тихомиров, Саша Киселев, Миша Гужов, Стас Швец — просто столпы вокального искусства. Как и тенора, поют по всему миру.
— Почему же имена этих замечательных артистов известны лишь узкому кругу поклонников оперы?
— Это проблема, причем не только оперы. Но смотрите, что происходит: в прессе практически уничтожены отделы культуры. В Москве они сохранились лишь в паре газет, а раньше занимали целые этажи в крупных изданиях. Теперь максимум, что может пролезть в какую-то газету на культурную тематику, это заметка величиной с абзац. Вся культура держится на конкретных людях — не будет их, не станет и этой темы.
На телевидении существует единственный канал об искусстве — «Культура», я его обожаю. Раньше трансляции опер из Большого театра передавали по Первой программе в лучшее эфирное время, хотя сейчас происходит интересный процесс — опера становится популярным искусством.
— Чем же это вызвано?
— Почему люди ходят в магазины натуральных продуктов? Хотят покупать фермерскую картошку и молоко. Опера — тоже своего рода натурпродукт. Люди поняли, что их обманывают на эстраде — микрофонами, фонограммами. Наслушались суррогата и увидели молодых, красивых, талантливых оперных певцов. Ту же Аню Нетребко, абсолютно не соответствующую стереотипу оперной дивы. Это раньше в опере пели пышные дамы. Сейчас очень сложно найти Татьяну Ларину — пенсионерку. Любой театр берет на эту партию молодую стройную певицу.
И технологии другие. Машинерия, оформление очень шагнули вперед, поэтому опера стала модной. Мы видим в зрительном зале огромное число молодых лиц.
— Как вы относитесь к авангардным постановкам, вызывающим столько споров?
— Вы знаете, Борис Александрович Покровский мне однажды сказал: «Что такое правильная режиссура? Свобода выбора. Вот вам приносят блюдо в ресторане. На нем курица — ножки, попки, крылышки, разные части. Говорят — кушайте, пожалуйста. Вы берете вилку и думаете: «Съем-ка я белое мясо, оно диетическое». Потом сомневаетесь: «Нет, оно, наверное, сухое. Ладно, можно один раз позволить себе ножку. Она такая красивая! Но жирная. Лучше возьму крылышко». Выбираете что хотите и получаете удовольствие. Если же повара провернули курицу с костями через мясорубку, потом смешали ее неизвестно с чем и предложили вам, лишив выбора, нужно вам такое блюдо?» Так же и в искусстве. Пусть цветут все цветы.
— Но режиссура должна основываться на том, что написано автором?
— А кто знает, что им написано? Начинается все с оригинального произведения, по которому пишется либретто, или просто с либретто. Композитор создает оперу на базе этого литературного источника. И если взять, например, «Пиковую даму», то у Чайковского она своя, не такая, как у Пушкина.
