Недавно Ваня звонил: «Ну что, когда продолжим работу? В январе? Или лучше в феврале?»
Решили ориентироваться на январь. Жидков, кстати, спродюсировал уже не одну успешную постановку. У него к этому талант.
— Неожиданно подумала, что Гурченко в «Пяти вечерах» тоже сорок три года, как и вам. И в этом есть что-то символическое. А вообще, сорок три — это много или мало?
— Я своего возраста не ощущаю и испытываю ужас, когда меня называют по имени-отчеству молодые артисты или водитель на съемках. Вздрагиваю, когда он спрашивает: «Мария Григорьевна, во сколько вас забирать?»
Недавно встретила знакомого и удивилась, как он изменился с годами. Позвонила подруге:
— Ты понимаешь, что мы очень взрослые?
— В смысле? У тебя опять какая-то идея фикс?
— Понимаешь, у нас нет ощущения, что стареем, потому что встречаемся через день.
— Да нормально ты выглядишь, успокойся!
— Я не в этом смысле! Мы не замечаем, как летит время!
Если бы вы знали, как мы себя ведем, когда собираемся вместе! Как громко разговариваем и хохочем! Люди в ресторанах даже отсаживаются. Нет в нас никакой взрослости. Внутренне я такая же пацанка, как в юности. Хотелось бы подольше не терять это состояние души.
— С такой-то энергией могли бы тоже стать продюсером!
— Я не создана руководить. Не умею говорить нет, даже когда люди откровенно садятся на шею. В лучшем случае могу обсудить проблему с подругой, пожаловаться, да и то постфактум, оправдывая обидчика: «Ну что с этим поделаешь? У него своя правда».
Если режиссер на чем-то настаивает, а я не согласна, конечно, выскажу свою точку зрения, но сделаю так, как он считает правильным. Потому что я на работе. Так и говорю. Некоторых коллег эта фраза «Я здесь на работе» почему-то оскорбляет: «Ах, ты здесь на работе! А мы чем занимаемся, по-твоему?!»
Еще одна серьезная психологическая проблема — постоянный страх за близких, просто на животном уровне. До рождения Вани я ничего не боялась. Прыгала с большой высоты, ныряла, садилась за штурвал легкомоторного самолета. Сейчас на такое неспособна. Немного успокоилась только во время пандемии, потому что все близкие дома, под замком и моими крыльями. Я охраняла их как большая хищная птица.
— Ваня растет, и в какой-то момент его придется отпустить.
— Придется. Но пока я об этом не задумываюсь. Хотя внушаю, как мантры, какие-то вещи по поводу наркотиков, жестокости, чтобы не наделал глупостей. «Да я все понял, мам!» — отвечает сын.
