Блок и Волохова уединялись у жарко натопленной печи. Смотрели, как языки пламени лизали сухую кору березовых поленьев и с серебристым звоном рассыпались багровые угольки.
— Как хорошо, — говорила она. — Мы отрезаны от вьюги, метущей вокруг дома, двойными рамами, толстыми стенами, лестницей и тремя дверьми.
— А когда уймется метель, выйдут огромные синие звезды и мы опять пойдем с вами гулять, — улыбался поэт.
Он застенчиво брал ее за руку и пытался говорить о своих чувствах, но она останавливала:
— Любовь Дмитриевна была у меня на днях.
— Люба? И что она хотела? — изумился Блок.
— Вас дарила. Да только я не приняла. Простите!
Менделеева действительно приехала к сопернице и прямо спросила, хочет ли она принять Блока на всю жизнь. Наталия Николаевна рассказывала потом Веригиной, что жена поэта была в эту минуту «проста и трагична, строга и покорна судьбе. Ее мудрые глаза видели, кто был ее мужем, поэтому для нее так непонятно было отношение другой женщины, ценившей его недостаточно». Волохова коротко и категорично ответила: «Нет», откровенно объяснив, что в ней еще живо чувство к другому. Но и отказываться от него не собиралась — «слишком было упоительно и радостно духовное общение с поэтом».
Отвоевав право на мужа, Любовь Дмитриевна задумала изменить свою жизнь, захотела «все создать сама». Она то мечтает о карьере драматической актрисы, но сомневается, есть ли у нее талант, то думает о скромной «мастерской дамских платьев». В конце концов получит приглашение от Всеволода Мейерхольда отправиться с его труппой в гастрольную поездку по провинциальным городам и станет выходить на сцену в спектаклях «Балаганчик», «Сестра Беатриса», «Электра», «Строитель Сольнес», «Жизнь человека». Именно театр сделается для нее радостью и отдушиной. В одном из писем мужу Любовь напишет: «Я простая и милая такая актриса, хороший товарищ — смеется, весело кокетничает со всеми и у нее можно взять в долг два рубля или заниматься с ней голосом — все равно. Сидим в мансарде у этих младших актеров, пьем чай, хохочем, вдруг конфеты кто-то принесет, и радуешься. А то у Мейерхольда, у него и серьезно говорим... О, как я люблю театр. Я совсем, совсем в родной стихии».
А метельная зима тем временем с ее «масками», «снежными кострами», легкой любовной игрой, опутавшей и закружившей всех, тихой поступью ушла. Вскоре призрачный город наполнился влажным морским ветром, запахом соленых барж и свежей рыбы.
Блок и Волохова медленно шли по залитому солнцем Литейному проспекту, потом повернули на Симеоновскую и Фонтанку. Здесь заглянули в цветочный магазин, и он купил ей тюльпаны, остро пахнувшие весной. В кофейне рядом заказали кофе и его любимую яблочную шарлотку. Между ними шел все тот же неустанный спор, от которого он мучился, а она иногда уставала. Вдохновленный поэт создал образ недоступной Снежной девы и потом сам же страдал от того, что Наталия Николаевна приняла условия игры, мучился от платонического характера их отношений. Она же сомневалась в подлинности его чувств, ей казалось, что он любит «не ее живую, а в ней свою мечту».
