Она в тот раз долго ругалась. Я злился на себя и «друзей», которые, как казалось, меня предали. Но больше всего было обидно за маму, она чуть не плакала, стоя посреди разоренной комнатки, по которой гулял холодный зимний ветер. Мы закрыли разбитое окно матрасом с кровати, но спать все равно пришлось в зимних куртках. На следующий день мама где-то разыскала стекольщика, окно отремонтировали. Она сообщила отцу, тот отреагировал философски: «Главное, все живы-здоровы. А вещи — дело наживное» и передал нам телевизор «Рембрандт» — огромный, как шкаф, но с маленьким экраном.
У нас в Королеве папа никогда не был. Я не переживал, находил вполне логичное объяснение: очень много работы. Мама часто упоминала, что отец «снова уезжает на гастроли». Эти сообщения вполне вписывались в сложившуюся картину мира: ничего не поделаешь — он улетел, но обещал вернуться. Возможно, папа не приезжал потому, что его, семейного человека, наверняка узнал бы кто-нибудь из соседей, пошли бы слухи. Но я не задавался этим вопросом.
Думаю, если бы понимал, как это — жить с папой, мог бы испытывать какие-то комплексы. Но другой жизни я не знал, и меня все устраивало. Тем более что вокруг примеров счастливых семей особо не наблюдалось: большинство мальчишек либо росли с пьющими отцами, либо их воспитывали одни матери. А у меня папа был, да еще какой — артист! Сам Карлсон! Хотя я этим фактом никогда не кичился, ни перед кем не хвастался. Но испытывал гордость и невероятный подъем, когда видел Спартака Васильевича на сцене. Видимо, уже тогда мне неосознанно нравилась актерская профессия.
Мы с отцом могли посидеть в коридорчике, в фойе, в скверике у театра. Видел я и его коллег — здоровался, они отвечали. Конечно, никто не спрашивал: «Спартак, а кто этот мальчик?» Наверняка все всё знали, ведь в театре, где люди долгие годы работают бок о бок, трудно что-либо утаить. О его личной жизни мы с отцом не разговаривали, а сам он эту тему не поднимал.
Летом, как уже сказал, я отправлялся в Вологду. Всегда любил этот город, в нем сразу забывал и школьные проблемы — мне не давались точные науки, и шумных соседей по бараку. Впереди ждали лес и речка. У бабушки с дедом собственный дом в частном секторе, небольшой участок с баней и садом.
