Случилось так. Во время исполнения одной из песен Борис лег на сцену и пристроил гитару между ногами. Сева Гаккель поставил на него виолончель. В это время фаготист Саша Александров «расстреливал» зал из инструмента как из автомата. Жюри почему-то разглядело в действе намек на однополую любовь и дисквалифицировало музыкантов за «неподобающее» поведение.
— Зачем ты привез сюда этих «голубых»?! — кричали судьи пригласившему «Аквариум» Артемию Троицкому*.
— Да нормальные они ребята, девушек любят...
— Нормальные?! Один ложится на сцену, второй на него, третий тоже пристраивается. Дегенераты!
Грузия «Аквариум» запомнила надолго.
Третья моя сессия с «Кино» произошла в 1986 году, уже на другой квартире. Родительскую к тому времени разменяли — я женился. Мы писали музыку для дипломного фильма «Конец каникул» киевского режиссера Сергея Лысенко, в котором снимались ребята из «Кино». Это одна из лучших картин, запечатлевших еще сплоченный коллектив. На соло-гитаре играл тот же Юра Каспарян, на басу — Тиша (Игорь Тихомиров), за барабанами сидел Густав (Георгий Гурьянов).
Через год Виктор выступал в Ленинградском дворце молодежи с программой, которая вылилась в самый популярный альбом команды «Группа крови». Удивительно, но публика песни снова не приняла. Зал почти не аплодировал, раздавались лишь редкие хлопки. Мне кажется, Цой просто не потянул такую большую площадку: обращаться со сценическим звуком ребята еще не умели.
В общей сложности я записал группе «Кино» три с половиной альбома — существенную часть всего их наследия. Мы часто оставались наедине с Витей, слушали музыку, думали, что делать для коллектива, но разговоры не выходили за рамки профессиональных. Эмоциями Цой со мной не делился. О том, что происходит в его жизни, мог лишь догадываться, наблюдая со стороны: другом бы его никогда не назвал. Не думаю, что они у Цоя вообще водились. Никого к себе не подпускал. Хотя люди к нему тянулись, была в нем какая-то притягательность и харизма. Витя выглядел загадочным и немного отстраненным, что, безусловно, добавляло шарма.
Возможно, такая замкнутость — следствие того, что жизнь Цоя не жалела. Прежде всего его постоянно «пилили» родители: «Иди руками работай, чего бренькаешь на гитаре?!» Они были далеки от искусства: мама Валентина Васильевна — учитель физкультуры, отец Роберт Максимович — инженер. Творчество сына они не воспринимали. После свадьбы с Марьяной молодоженам было негде жить: свекровь невестку невзлюбила, приходилось снимать углы. К тому же Виктору доставалось и от совершенно посторонних людей — какими только обидными прозвищами не награждали у пивнушек! «Узкоглазый» — из них самое мягкое.
