И первую большую роль в кино мне, по сути дела, помог получить Роман Григорьевич. Именно в его «Уроках музыки» меня увидел Евгений Евтушенко. И пригласил сниматься в свой фильм «Детский сад». Сценарий Евгений Александрович написал сам, на основе воспоминаний о ранних годах, проведенных под Иркутском. Когда узнала, что предстоит играть бабушку, даже немного опешила: мне было чуть-чуть за сорок. Да и не могла себя представить в роли бабушки шикарного, элегантного, американизированного поэта. Но он вцепился в меня мертвой хваткой, отстоял перед всеми худсоветами, которые морщили нос и советовали пригласить профессиональную актрису с именем. Меня утвердили, и Евтушенко повез группу в Сибирь, на ту самую станцию Зима, где жил мальчишкой во время войны.
Только там поняла, что в душе он настоящий сибиряк. Очень старался, чтобы и мы его дорогую Сибирь полюбили: водил по родственникам, возил на санях в лес на пикник. При этом сам ехал вдоль дороги на лошадке, которая оказалась для него слишком низкорослой: ноги чуть не по земле волочились, как у Дон Кихота. Мы всю дорогу хохотали как сумасшедшие. Правда бычка, которого Евтушенко велел изжарить, пришлось есть полусырым: перевелись, видно, мастера, которые могут приготовить на вертеле целого теленка. Зато строганина из омуля оказалась сказочной.
— После такой заметной роли не появилось искушения стать наконец только актрисой?
— Страшно было. На руках дочка маленькая, мама старенькая. А сниматься снова — то ли позовут, то ли нет. Да и образования не было. Так и рвалась на части: если приглашали в кино, с работы отпрашивалась, брала отпуск за свой счет. На меня фыркали: «Ишь, актриса выискалась». Но все-таки отпускали. В конце восьмидесятых повезло поработать с Кирой Муратовой на картине «Астенический синдром» и Александром Кайдановским. Саша особенно запомнился своей деликатностью и тем, как умел к каждому актеру отыскать свой подход. Фильм, в котором я снималась, назывался «Жена керосинщика». Многие роли играли непрофессиональные актеры, причем инвалиды. Съемки проходили в каком-то заброшенном полуразвалившемся доме на Арбате, и сама картина получилась мрачной, мистической, местами даже истеричной. Хотя обстановка на площадке была спокойной, без криков и нервозности — благодаря режиссеру.
Однако в трудовой книжке долгие годы было записано, что работаю билетером Дворца спорта «Лужники». Тоже, кстати, место интересное. Каких только у нас концертов не проходило: итальянская эстрада, американский балет на льду, Пугачева. Народ валил толпами. И хотя в билетерской иерархии я числилась человеком второго сорта — проверяла билеты не у дверей на главном контроле, а у входа в зал — но кое-что могла. Помню, Виктюка моего дорогого по блату сводила на итальянцев. Хоть чем-то отблагодарила.
В 1998-м меня сократили. Тогда и собрала в кулак всю смелость, альбом взяла с фотографиями: фильмов у меня накопилось прилично. И впервые в жизни решила стать профессиональной актрисой. Пошла по студиям, по рекламным агентствам. Толкалась во все двери. В итоге «выходила» себе работу. Первый ролик с моим участием про подсолнечное масло до сих пор помнят.
— Сегодня вы очень востребованы, снимаетесь, в том числе в молодежных проектах, тех же «Елках». Находите с молодыми артистами общий язык?
— Отчего не найти? Дело не в возрасте, а в том, как ты относишься к людям. Я к ребятам отношусь уважительно. Попросят совета — подскажу, не спрашивают — не лезу. Еще в конце восьмидесятых снималась в симпатичном фильме «Мы везем с собой кота», играла няньку в санатории-интернате для больных детей. Одна маленькая девочка спросила, как вызвать у себя слезы по заказу. Я подучила: представь, что у тебя дома живет какой-нибудь зверек — собачка, котенок, хомячок — и вот он умер... Девочка перед камерой так разрыдалась, что еле успокоили. Я себя ругала: дура старая, расстроила ребенка. А через много лет на каком-то фильме подходит ко мне молодая красавица, спрашивает: «Тетя Галя, вы меня не помните?»
Оказалось, стала та девочка артисткой, мой урок не забыла. Или на съемках сериала «Яблоневый сад» я подружилась с Люсей Свитовой. В сцене с Тамарой Семиной что-то пошло не так, и Тамара Петровна ее своими замечаниями до слез довела, а я утешала. С тех пор как увидит меня, сразу улыбается: «Ох, бабушка моя любимая». Звонит иногда, с праздниками поздравляет. С партнерами по «Елкам» я тоже подружилась. Они хорошие, веселые. Правда, иногда могут расшалиться. На последних съемках ребята так разошлись, что инвалидной коляской, в которой мою героиню бабу Маню возили, чуть декорацию не разнесли. Столб погнули, светильник уронили. Хорошо, что в коляске в этот момент вместо меня дублерша сидела... Так-то — дожила и я до дублерш! Берегут бабушку...
