«По завещанию фрау Адели Блох-Бауэр картины Климта переданы в музеи», — сообщил он. И разговор был исчерпан. Выражать свое недоверие уважаемому юристу наследники не стали, тем более что ни один из них не желал сам ехать в разрушенную послевоенную Вену, чтобы проверить все на месте. Им было невыносимо страшно возвращаться туда, где десять лет назад чудом избежали смерти. О том, что сведения, сообщенные доктором Ринешем, составляли только часть правды, Мария узнала многие годы спустя.
В 1998-м все началось с телефонного звонка жены покойного брата. Она рассказала, что на выставке венских музеев в Нью-Йорке кто-то из евреев-эмигрантов опознал картину Эгона Шиле, украденную у него нацистами. Еще упомянула о статье австрийского журналиста с непроизносимым именем Хубертус Чернин, который раскопал кое-что интересное. В частности, он заявлял: никакого официального завещания Адели Блох-Бауэр не существует, а Фердинанд никогда не подписывал никаких бумаг по передаче картин. Значит, по закону они принадлежали ему до того момента, когда в 1945 году было составлено завещание в пользу племянников. А в галерею Бельведер полотна Климта попали в результате махинаций недобросовестного юриста, которого еще в начале сороковых неосмотрительно нанял Фердинанд, надеясь спасти хоть что-то из оставленного в Вене имущества.
Благодаря этому проходимцу, носившему по удивительному стечению обстоятельств фамилию Фюрер, кучка «любителей искусства», среди которых был даже некий кинорежиссер, утверждавший, что он внебрачный сын Климта, неплохо нагрела руки на коллекции Блох-Бауэра. Вещи из оставшейся без присмотра квартиры на Элизабетштрассе попросту украли, а после потихоньку распродали. Некоторые, в том числе и «золотой» портрет Адели, купила галерея Бельведер.
В своей статье Чернин писал не только о коллекции Блох-Бауэра, но и о собраниях Ледереров, Ротшильдов и других еврейских семейств, вещи из которых в конце 1930-х также незаконно попали в музеи Австрии, где и осели на долгие годы. Статья оказалась настолько сенсационной, что ее сразу перепечатали в США, ведь потомки многих, о ком шла речь, теперь являлись американскими гражданами.
Сказать по правде, Мария тогда не поняла и половины из рассказанного невесткой. Попросту было не до того: умирала сестра Луиза, последняя ниточка, связывавшая пожилую даму с детством. Но вскоре после похорон слова родственницы подтвердил давний приятель Альтманов Питер Мозер, дипломат, работавший в тот момент в Австрии. Мария решила действовать и наняла внука старинной подруги Рэндола Шенберга.
