Под новым именем портрет Адели отправился в запасники Бельведера, откуда его позже как ни в чем не бывало извлекли и водрузили на самое видное место. Сохранилась даже авторская рама работы Иозефа Хофмана, одного из сподвижников Климта на ниве модерна. Став главным гвоздем экспозиции, картина обрела вскоре еще и третье имя, неофициальное — «Австрийская Мона Лиза», а ее изображение растиражировали на миллионах кружек, магнитов, брелоков. И на эту «икону» замахнулись американцы!
В начале безумного судебного марафона у Рэнди и Марии не было ничего — ни денег, ни связей, ни помощников. Шенберг все делал сам: писал запросы в инстанции, штудировал юридические справочники, консультировался где только мог. Сразу после создания австрийского реституционного комитета туда хлынул поток заявлений, и до наследников Фердинанда Блох-Бауэра очередь дошла только в июне 1999 года. Согласно принятому закону, заседания проводились за закрытыми дверями, но Рэнди, Мария и ее младший сын прилетели в Вену: приглашение выслала местная еврейская община. Марии даже удалось попасть на прием к министру культуры Австрии Элизабет Герер, которая больше часа любезничала с нею, расспрашивая о довоенной Вене и нынешней жизни в США. Обратно в отель миссис Альтман вернулась в отличном настроении. «Все ол-райт, — сказала она сыну,— я ей понравилась».
Спустя несколько месяцев пришло извещение о том, что реституционный комитет готов удовлетворить претензии наследников на рисунки Климта и фарфор, оставшийся в фондах государственных музеев. Но пейзажи и два портрета Адели, в том числе «Женщина в золотом», останутся в Австрии. Основанием для отказа стало все то же, так и не ставшее официальным завещанием, письмо Адели, которое пятьдесят лет назад уже показывали доктору Ринешу. История, сделав круг, вернулась к своему началу.
«Если вы не согласны, можете судиться. Но чтобы возбудить дело, придется уплатить регистрационную пошлину, исчисляемую в процентах от цены оспариваемого имущества. Учитывая стоимость картин, это около двух миллионов долларов. Впрочем, пошлину могут снизить до суммы, равной стоимости всего вашего недвижимого имущества», — разъяснил венский адвокат, согласившийся неофициально проконсультировать Рэнди. Это был нокаут.
После такой новости адвокатское бюро Fried, Frank, Harris, Shriver & Jacobson, в котором работал Шенберг, поначалу проявлявшее к делу миссис Альтман некоторый интерес, строго-настрого запретило своему сотруднику заниматься им дальше. Но тишайший Рэндол неожиданно взбрыкнул и подал заявление об уходе. Коллеги лишь покрутили пальцем у виска.
