На Голливудских холмах Дину удалось попасть к высшему менеджменту студии Capitol Records, произвести благоприятное впечатление и даже заключить контракт на восемь записей в год — по сорок пять долларов за каждую. Разумеется, в документе было оговорено, что если паренек не оправдает надежд, с ним тут же расстанутся.
Следующие несколько месяцев Рид на стареньком кабриолете, подаренном братом, колесил по клубам. И довольно быстро обнаружил, что Лос-Анджелес наводнен такими же, как он, симпатичными парнями с гитарами, мечтающими о славе Элвиса. Зато он четко уловил приход эры рок-н-ролла и расширил свой репертуар песнями в этом жанре. А еще познакомился с Пэйтоном Прайсом, сотрудником киностудии Warner Brothers, хорошо известным как наставник начинающих актеров. Прайс с большой симпатией отнесся к Риду, поселил его вместе со своей семьей и впоследствии стал для него чуть ли не вторым отцом. Кроме того, будучи убежденным пацифистом и борцом за мир, он привил эти взгляды и воспитаннику.
Так или иначе трудно сказать, как бы сложилась дальнейшая судьба Дина, не окликни его однажды парень из службы мониторинга Capitol Records: «Эй! Как тебя там? Знаешь, твои песенки хорошо слушают латиносы. А чилийцы — так вообще... Ты там номер один». «Чем черт не шутит?» — подумал Дин и... занял у Прайса денег на билет до Сантьяго.
Менеджер не обманул. Оказалось, что певец в чилийской столице не просто популярен — он там кумир. Причем совершенно непонятно почему. Выступления Рида собирали тысячи слушателей, поклонницы рвали его на части, гостиницы и дома, где он останавливался, осаждали толпы. Оттого дальнейшая жизнь Дина оказалась надолго связанной с Чили, Аргентиной, Мексикой...
Возвращаясь в Калифорнию, он рассчитывал использовать свой латиноамериканский успех как очередную ступень на лестнице к общемировой славе, но столкнулся с разочарованием. За время отсутствия Рида Capitol Records успела к нему охладеть, и на родине певцу пришлось довольствоваться все теми же выступлениями в клубах — частыми, но бесперспективными. Деньги, заработанные за границей, быстро закончились, и когда он решил снова рвануть на юг, пришлось долго просить взаймы у матери. Она Дина обожала, собирала все газетные заметки с упоминанием сына, но не слишком верила в его музыкальное будущее.
Рид осел в Чили, где у него завязался головокружительный роман с певицей и актрисой Нитой Довер. Родителями этой пышногрудой блондинки были чешские аристократы, имевшие до войны большой вес на родине. Во время немецкой оккупации семья попала в тюрьму, отец погиб, а Ните с матерью удалось бежать за океан. И там Довер решила во что бы то ни стало вернуться к прежнему уровню жизни и постепенно, шаг за шагом, прошла путь от певички в дешевом кабаре до едва ли не самой известной женщины страны.
Незамужняя Нита не могла не обратить внимания на симпатягу американца. Одиннадцатилетняя разница в возрасте ее ничуть не смущала. Довер срочно организовала «случайную встречу», и Дин был легко покорен. Нита многое сделала для своего молодого любовника. Нанимала лучших агентов, учила манерам, совершенствовала его испанский, который Дин к тому времени начал учить. Кстати, языки ему давались легко: к концу жизни певец свободно владел немецким, неплохо говорил на итальянском и русском. Довер открыла для него мир живописи и классической литературы. А еще она снимала для Дина президентские люксы, водила в самые дорогие рестораны, показывая, в какой роскоши должен жить преуспевающий артист. Понятно, что Рид обожал Довер. Ему льстила любовь такой взрослой и знаменитой женщины, но из-за чего закончились их отношения — неизвестно...
