Я мучилась, задыхалась просто без него. Заняла у подруги денег, купила билет, родителям что-то соврала. И на крошечном самолетике полетела... Тогда ведь ни мобильных не было, ни Интернета, ни почты электронной, ни скайпа. Ни-че-го! Только бумажечка у меня в кармане лежала с его рабочим телефоном. Приехала, разузнала адрес. Нашла общежитие, где он жил. И побоялась зайти. Там как раз драка началась. Прямо перед входом парни пьяные сцепились, катаются по земле, лица в крови. Я испугалась и убежала. Будто не пускало меня что-то к нему... Нет, не моя это была судьба. Хотя след в моей жизни этот человек оставил очень глубокий. Он меня и на прослушивание в Москву отправил. Позвонил своему педагогу, актрисе Театра имени Вахтангова Вере Константиновне Львовой. И папочка меня повез.
Папа в мое актерское будущее всей душой верил и во всем меня поддерживал. Он вообще готов был для семьи все на свете сделать, лишь бы нам с сестрой и мамой было хорошо. После возвращения с фронта, где его тяжело ранило, у него была пожизненно вторая группа инвалидности: давление под двести, пуля в позвоночнике, живот весь располосован... Но он все равно работал, лишь бы нам ни в чем не отказывать. Однажды даже специально возил меня смотреть спектакль в Театр на Таганке. А увидеть дочку студенткой театрального вуза так и не успел — скоропостижно умер от инсульта в тот самый год, когда я заканчивала школу.
На вступительных экзаменах я читала рассказ Ги де Мопассана «Открытое собрание», который он очень любил. Это едва ли не единственный у Мопассана юмористический рассказ. Так и вижу, как папа читает его и хохочет. До сих пор по нему скучаю...
И вот приехали мы с ним в Москву, пошли домой к Вере Константиновне. Она меня похвалила, но велела избавиться от сибирского говора. Посоветовала, как лучше подготовиться к экзамену. Но сумасшедший вихрь, несший меня в те годы по жизни, в итоге вместо Щукинского училища забросил в ГИТИС, в мастерскую к Всеволоду Порфирьевичу Остальскому. У него на курсе в разные годы много известных актеров училось: Таня Веденеева, Юра Стоянов, Ваня Шабалтас, Таня Догилева, Андрей Анкудинов, Виктор Сухоруков... Вот в ГИТИСе я и встретила своего зеленоглазого мужа Юру Непомнящего. Он к этому моменту уже окончил актерский факультет Щепкинского училища и даже был женат.
— И он тоже? Да вы просто хищница-разлучница...
— Боже упаси! У его жены к тому времени уже новый «муж» был. Хотя они с Юрой и жили по-прежнему в одной квартире. У Юры тоже была своя «история первой любви». Правда, гораздо более прозаичная, чем у меня. Женщина, с которой у него в шестнадцать лет приключился роман, была намного его старше, приехала откуда-то из провинции, как и он, занималась в самодеятельном театре. Там и познакомились. Потом она забеременела, и Юра как порядочный человек в семнадцать лет сделал ей предложение. Когда уже мы с ним развелись, я все его фотографии с досады разорвала. Но в глазах-то они до сих пор стоят: мальчик в бабочке, шейка худенькая из пиджачка черного торчит... Вот таким он был женихом на своей первой свадьбе. А я встретила его возмужавшим, после армии. Когда он после службы вернулся, у жены был уже другой мужчина... Но Юра этому, по-моему, был даже рад, во всяком случае, жили они в его трехкомнатной квартире все вместе довольно мирно. А я тогда обитала в общежитии, в одной комнате с Ирой Алферовой и Ларисой Коршуновой.
