И тут выяснилось, что отец неизлечимо болен.
Когда папы не стало, в считаные часы наша квартира заполнилась друзьями. Мы ощутили мощь этой поддержки — словно стена выросла. Мы, все трое, были еще студентами, а мама с учительской зарплатой. Нам просто помогли выжить и морально, и материально...
Папу я вспоминаю с большой любовью, мне его очень не хватает. До сих пор не могу себе простить, что в подростковом возрасте принимала его «телячьи нежности» в штыки. Когда папа хотел по привычке погладить меня по голове, я ершилась: «Не надо со мной как с ребеночком!»
До сих пор мучаюсь, что вела себя так по-дурацки.
Папа застал только мое поступление в театральный институт. Как жаль, что он не видел меня на сцене «Ленкома»! Марк Анатольевич Захаров вначале взял в театр Митю, а потом меня. И я сразу же попала в спектакль «Женитьба». И хотя я театральный ребенок, от количества небожителей на одной сцене просто обомлела: Янковский, Збруев, Раков, Броневой, Чурикова, Абдулов... А потом мне доверили роль Кончиты в легендарном спектакле «Юнона и Авось». Леонид Сергеевич Броневой только спустя год узнал, что я — дочка его друга Коли, с которым он когда-то вечерами у нас играл в «Кинга».
У меня великолепная семья. Я обожаю маму, а всеми своими братьями восхищена до глубины души!
Они все такие разносторонние, талантливые, музыкальные. Какое-то время мы думали: не кинуть ли нам, как когда-то дедушка с братом, жребий и поменять фамилию? Чтобы нас не путали. Но после смерти папы думать об этом перестали...
Как-то мне приснился отец. Я подошла к нему, мы обнялись, и сквозь свитер я почувствовала, как у него бьется сердце. Я надеюсь, что там, наверху, он за мной наблюдает... По крайней мере его поддержку и присутствие в моей жизни я постоянно чувствую...
