Ведь ничего, кроме добра, я от нее не видела! Она протянула руку помощи, поняв меня как женщина женщину. Наша счастливая жизнь с Ильей протекала на ее глазах. Алла была на нашей свадьбе, потом мы полгода жили в ее квартире. Она видела, как я забочусь об Илье, какими восторженными глазами смотрю на него. Ей, как и мне, трудно понять, почему он так со мной поступил?
Как-то, помню, сидим с Аллой на кухне, вдруг она шепчет, кивая в сторону Илюши: «Ты любишь его? Ну скажи честно, любишь?» Я смешалась: «Не могу сказать…» Она удивленно на меня посмотрела. И тогда я постаралась ей объяснить: «Как одним словом «люблю» определить отношение к человеку? Я люблю мороженое. Я люблю шоколад. Но так же просто сказать об Илюше?..» Алла меня тогда поняла, я видела это по ее глазам.
Зачем она меня об этом спросила? Может, потому что она знала Илью больше, чем я, и лучше, чем я. Не знаю...
Мне теперь часто задают вопросы, на которые у меня нет ответа. Но один вопрос меня возмутил: «Это правда, что Резнику пригрозили ваши старшие братья и фактически заставили жениться?» Какая чушь! Мои родные даже не были знакомы с Ильей до нашей свадьбы. Мы поженились в Ленинграде в феврале, а приехали к моим родителям знакомиться уже летом. У моего отца была мечта, что его единственная дочка выйдет замуж за мусульманина, ведь все мои четверо братьев женились на русских девушках. Мама папу успокаивала, говорила, что Илья — не какой-то там мальчишка, а солидный человек, известный поэт… Мы познакомились с Ильей в Ташкенте.
И хотя мне было 26 лет, я считала себя очень взрослой и независимой. Жила в родительском доме в большой семье: мама — татарка, папа — казах.
Илья Резник приезжал в Ташкент по работе, писал песни для ансамбля «Садо». Тогда-то меня как танцовщицу и пригласили в этот коллектив поработать с девушками. Они собирались выступать на каком-то конкурсе. На одной из репетиций я и увидела Илью. Высокий представительный мужчина важно ходил по сцене и разговаривал с музыкантами. Как-то подошел ко мне и полюбопытствовал:
— А вы что здесь делаете?
— Работаю балетмейстером.
— Да? Я вас раньше никогда не видел.
Потом бесцеремонно взял из моих рук записную книжку и что-то там быстро написал.
— Это телефон моего гостиничного номера. Позвоните мне…
— Зачем?
— А мне все звонят.
Но звонить ему я не собиралась. Вот еще! Илья, вспоминая нашу первую встречу в Ташкенте, смеялся: «Ты была тогда такая неприступная, гордая!»
Но дело было не только в этом…
Каждый раз поэт прилетал из Ленинграда в сопровождении женщин, причем его спутницы регулярно менялись. Как-то я даже нашему директору сказала: «Как странно, Резник уже раза четыре приезжал и все время с разными девушками…»
«Он человек свободный, — пожал тот плечами. —Уже года два как развелся. Что хочет, то и делает…»
Наверное, мы с Ильей так бы и продолжали сухо здороваться друг с другом, если бы не одна поездка, которая неожиданно нас сблизила…
Как-то наши общие друзья пригласили большую компанию на празднование юбилея в другой город. Илья в этот день должен был прилететь из Ленинграда. Помню, сидим в машине прямо на летном поле и ждем рейс из Питера. Наконец гляжу — по трапу самолета спускается Резник. «Ребята, спорим, сейчас за ним появится очередная пассия!» — воскликнула я. Но пари я проспорила — на этот раз Илья прилетел один.
Все приглашенные гости жили в доме юбиляров и каждый день встречались за завтраком, обедом и ужином.
И там постепенно Илья стал открываться мне как обаятельный человек и прекрасный рассказчик. Он нас все время так смешил, что мы буквально задыхались от хохота. Оказывается, он совсем не такой, каким я его видела в Ташкенте. Там он ходил все время напыщенным индюком: мол, я звезда, прошу любить и жаловать!
Наверное, уже в эту поездку мы поняли: нам интересно друг с другом. И с тех пор стали встречаться. Илья все чаще прилетал в Ташкент: выступал с авторскими концертами, готовил сборник стихов, писал песни для картин «Узбекфильма»... Когда он уезжал, мы постоянно созванивались.
Однажды перед очередным приездом звонит Илья: «Я хочу прилететь с Максимом на каникулы и показать ему Ташкент».
