В Тель-Авиве познакомилась с хорошим человеком, но сказала, что замужем. Жила в крохотной комнатке и все ждала Лешу. Визу получать он так и не пришел, хотя я и денег ему на дорогу передала... У меня ребенок маленький… Ну сколько можно биться?.. Сейчас стыдно вспоминать только об одном: когда начались все эти сумасшествия и беготня с наркотиками, я в сердцах крикнула ему ужасные слова: «Лучше бы ты умер!» Конечно, я не желала Лешиной смерти, просто не смогла изменить его жизнь. Увы... Друзья тоже пытались его удержать на плаву, в последние годы он часто появлялся в «милицейских сериалах», но и у них тоже не получилось его спасти.
Полуян все время менял жилье на худшее с доплатой. Это вошло в привычку и стало основным способом добывания денег.
Умер он в деревне, где оказался после продажи стараниями очередной пассии Лены последнего собственного жилья. До нее была наркоманка Оля, но она покинула этот мир раньше его. Друзья Леши рассказывали: когда Лена позвонила сообщить о его смерти, она была пьяна. Мой муж, которого, как я думала, ждало блестящее будущее, закончил свои дни со странной женщиной в странном доме… Лешу Полуяна испепелили панкреатит и туберкулез костей. В последнее время он даже не мог ходить…
После расставания с Лешей я пыталась устроить свою личную жизнь. Из Израиля мама уехала в Германию, а я вернулась в Питер. Повстречался человек, с которым, думала, возникли зрелые, серьезные отношения, тем более что инициатива исходила от него…
Но не судьба. Каждый новый роман неизменно возвращал меня к теме расставания мамы с папой. Человек этот после двух лет совместной жизни, отправив нас с Настей на море, привел в мой дом женщину и жил с ней, пока мы с дочкой отдыхали. После этого я решила поставить в личном вопросе жирную точку… Но хорошо, если кто-то может поставить точку, совладав с ситуацией. Я не справилась. Даже супа не могла дочери приготовить — все швыряла, выходила из себя. «Питалась» только сигаретами с кофе. И… в психоневрологический институт им. В.М. Бехтерева попала на платной основе. Сама поняла, что надо. Настю отвезла в музыкальный интернат, со знакомой договорилась, что она будет забирать мою дочь на выходные. Папе звонили все. Соседи рассказывали, что я нахожусь в сложном душевном состоянии и попала в больницу. Мама, которая не могла выехать из Германии в силу серьезных причин, умоляла навестить меня.
«Она молодая. Выкарабкается, — ответил ей папа, — а у меня с этим местом связаны неприятные воспоминания… Все! Не поеду! Сама езжай!» Я еще лежала в стационаре, когда умер Игорь Петрович Владимиров. Папа приехал в Питер. И кто-то из актеров Театра им. Ленсовета, чей внук учился в том же интернате, что и Настя, после похорон Владимирова подошел к папе: «Леш, наши внуки учатся в одном классе. Поехали вместе?» Но папа не захотел. Если «бехтеревка» действительно могла вызвать неприятные ассоциации (побывал, и не раз), то что помешало увидеться с внучкой?..
Летом он с Галюсей приехал на гастроли в Питер. Мама, которая наконец смогла выбраться из Германии, разыскала его телефон и битый час высказывала все, что о нем думает по поводу больницы в частности и жизни в целом.
Папа хотел прийти в гости, но поскольку закончить телефонную ссору им с мамой не удалось даже за час, решили, что лично лучше не встречаться. Мы увиделись в парке. Папа принес огромную коробку конфет: «Настя, рассказывай, как живешь». «Мам, я пойду лучше поиграю», — сказала моя дочь, посмотрев «сквозь деда», и убежала на всякие лазилки. Папа спросил, сколько стоило мое лечение, и тут же вынул из портмоне всю сумму. «Спасибо, мне не надо», — сказала я. — «Мне надо...» Так мы увиделись с папой в последний раз. В 2003 году я с мамой и Настей окончательно перебралась в Мюнхен.
Перед отъездом состоялась очередная стычка с Галиной Петровной. На сей раз мне заявили, что я звонила глубокой ночью, покрыла ее матом и при этом была пьяна.
Я поплакала, а потом подумала: «Да гори оно все синим пламенем!» Папе не звонила года три и набрала его номер только потому, что мама допекла: «Он же твой отец, надо уметь прощать». «Ну, слава богу, позвонила, — с облегчением вздохнула телефонная трубка папиным голосом. — А то помру, и не узнают, куда тебе сообщить». Папа начал позванивать, я — тоже. И тут маму угораздило дать интервью одной из популярных российских газет. Спокойная, хорошая статья получилась, жаль только, журналисты напутали и написали, что папа не общался со мной 30 лет. Я пыталась несколько раз с ним объясниться, но отец бросал трубку, не давая мне ни слова сказать. Так продолжалось два года. Дозвонилась в его день рождения, поздравила. «Честно говоря, не думал, что вообще когда-нибудь буду с тобой разговаривать», — признался отец. Я постаралась все объяснить про ошибку в статье…
«Ну ладно, я тебя прощаю, — сказал он. — Но запомни: интервью должны давать только умные люди».
Какое-то время нам удалось продержаться без возвратов в прошлое. А в ноябре 2010 года заходит на кухню Настя и говорит: «Дед женился». Оказалось, Интернет уже вовсю пестрит сообщениями о бракосочетании артиста Петренко и некой женщины по имени Азима. Папа на фотографиях был представлен в тюбетейке, о невесте вообще никто ничего не знал… Заинтриговали так, что я занервничала. Кинулась читать все подряд, стараясь выяснить, на ком же папа женился спустя всего год после смерти Галюси и почему-то втайне от нас. Информация из интервью счастливых молодоженов была разной: то они познакомились на озере Иссык-Куль, то в электричке… Особенно позабавила одна фраза, что- то вроде: «Он сказал: давай обвенчаемся, а у нас, людей восточных, отказывать не принято».
Хотя, надо признать, по-русски Азима в последних выступлениях в прессе говорит все лучше и лучше, видно, редакторы стараются. На фоне якобы трех высших образований, которые новая папина жена не устает декларировать, пора бы уже…
Наверное, детские обиды живут вне зависимости от того, сколько тебе лет. И вероятно, я не самая лучшая дочь. Но читая галиматью про большую любовь, внезапно настигшую в электричке 73-летнего мужчину, я вспоминала ту самую его фразу: «Интервью должны давать только умные люди». Видно, папа пересмотрел свою позицию на этот счет. И мне уже в сотый, наверное, раз стало жутко обидно за маму. Будто я обречена возвращаться к этому сложному чувству снова и снова… Журналисты, которые написали Насте про свадьбу деда, хотели комментариев.
