Помню, мама тогда попала в больницу. Поехал ее навестить, стал рассказывать: «Мам, меня зовут работать в Гавану на три года, надо срочно принимать решение». Она лежала, смотрела на меня, взяла за руку: «Ванюша, как же так? Ты поедешь туда один? У тебя бабушка старенькая, да и я, видишь, не особо здорова». Мама была великой актрисой, после этих слов я не спал всю ночь, не знал, что делать.
И буквально через несколько дней после этого разговора с мамой моя жизнь круто изменилась. Мой русский приятель из Лондона однажды попросил провести его брата, жившего в Москве, в модный ночной клуб «Галерея». Я там всех знал и легко это сделал. Новый знакомый просиял и провел приятный вечер в нашей мажорской мгимошной компании с прекрасными девушками. В финале вечера спросил, чем я занимаюсь, и предложил работать на него. Оказалось, он хозяин завода «Рубин», что впоследствии стал рынком электроники «Горбушка». Там же, в клубе, состоялось первое в моей жизни собеседование. Он поставил вопрос ребром: «Мне нужен юрисконсульт. Сколько ты хочешь получать?» Не имея трудового опыта, я назвал скромную сумму — 500 долларов. Новый знакомый возразил: «Буду платить тебе 1500, иначе тебе станет неинтересно, а у меня не будет на тебя никакого влияния». Так я получил должность и большую зарплату в масштабах 1999 года и остался в Москве.
Маму выписали из больницы, через пару дней пришел к ней в «Ленком», где она уже вовсю репетировала с Олегом Янковским. Застал их за обедом в театральном буфете. Известно: сцена лечит, там у актеров ничего не болит. Смотрю, у нее на столе томатный сок, жареная картошечка, гуляш — все то, что врачи на ближайшее время ей категорически запретили. Мама бодрая, и даже намека на болезнь не осталось. Спрашивает: «А что у тебя на груди?» А у меня висит заламинированный пропуск сотрудника ОАО МТЗ «Рубин», там написано «Иван Панфилов, юрисконсульт», печать, черно-белая фотография. Я говорю:
— Что-что? Я на работу устроился.
— Куда?
— На завод, где телевизоры «Рубин» выпускают.
Она опешила, потом произнесла:
— Ванюш, подожди, может быть, все-таки лучше на Кубу?
— От Кубы я уже отказался.
Чем очень огорчил Арнольда Ивановича Калинина. Но это был тот момент, который задал вектор моему будущему. И я не пожалел, что все сложилось так, как сложилось.
— А дальше вы открыли там кафе?
— Да, действительно, на «Горбушке», в то время большом, безумном рынке электроники, не было ни одного предприятия общественного питания. Я задумал открыть там небольшое кафе, где будут собираться мои друзья и те, кто приходит на завод «Рубин» по делам. А пришлось открывать сеть столовых. Вот такой опыт у меня появился. Как говорил мне отец, «Чтобы стать режиссером, нужно иметь жизненное наполнение, быть просто режиссером нельзя, ты должен знать жизнь и характеры людей». Так я обрел шанс повидать множество разных характеров, совершенно несвойственных людям моей среды. Родители переживали, они называли меня «хозяин столовой», это, конечно, не было пределом мечтаний моей мамы, но у меня тогда появилась финансовая независимость.
