Это мама так распорядилась, уверен в этом. Ее не стало год назад, в старый Новый год. Утром 14 января я поехал в православный храм в Шардже, где после праздничной литургии отец Александр отслужил панихиду. Списки новопреставленных были обширны. Вдруг мой напряженный слух выхватил имена Инны и Глеба, а потом их повторили еще раз. Собравшиеся стали расходиться. Я застыл с горящей свечой в руке, чувствуя, что, когда я ее поставлю, тогда... Только тогда ко мне придет абсолютное понимание: мамы больше нет... И это случилось через год, посреди аравийских песков, в русском храме города Шарджа, где я стоял у поминального креста в правом приделе храма. Стоял не один, меня ждали друзья, оказавшиеся в силу стечения разных обстоятельств вместе со мной.
Мне безумно повезло с людьми, которые рядом. Кроме дружбы нас объединяет еще одно чувство — любовь к моей маме. Каждого из присутствовавших с ней связывали разные воспоминания, личные и общие. Как и тысячи зрителей и поклонников таланта Инны Чуриковой, ее коллег, друзей, приносивших цветы на могилу в Москве, присылавших мне скорбный фотоотчет с Новодевичьего, слова поддержки, фотографии вместе с мамой. Я благодарю каждого, кто помнит и любит Инну Михайловну, кто чтит ее память. Без них мне было бы невероятно тяжело пережить день, в который я окончательно осознал: мамы нет!
А еще я получил удивительное послание от друга детства папы, его творческого соратника, композитора Вадима Бибергана. Вместе они работали практически над всеми фильмами Глеба Анатольевича. Он написал: «Ваня, дорогой! 14 января вспоминаем нашу Инну. Посылаем тебе песню, которую она сочинила сама — и слова, и мелодию. Я ее аранжировал для оркестра. Запись была сделана по просьбе Инны году в 70-м во время озвучания фильма «Прошу слова». Думаю, что она больше ни у кого не сохранилась. Вспомни и ты голос мамы». Для меня это стало полной неожиданностью.
Мама любила работу на радио, записала несколько сказок. Но я никогда не слышал, чтобы она сочиняла стихи и музыку. Поминал ее вместе с друзьями. Когда в конце застолья принесли кофе, подарил собравшимся буклеты спектакля «Аудиенция» с мамой на обложке, зачитал письмо Бибергана и нажал на Play. Полилась негромкая задушевная музыка, послышался нежный голос мамы: «Я б с тобой рассветы до седин встречала...» — молодой, счастливой и, как мне показалось, очень влюбленной. Потом пришло понимание, что это послание оттуда, где они с папой сейчас вместе, оба молодые, обоим по 33 года. Из транса меня вывела подруга, утиравшая мне слезы. Глаза моих друзей были тоже на мокром месте.
Контрапункт в кино позволяет режиссерам играть с ожиданиями зрителей, делает историю многослойной. Когда расслабляющая музыка вдруг звучит на фоне напряженной трагической сцены, это усиливает эмоциональное воздействие, создает уникальную атмосферу в кадре. Мастером контрапункта признаны Феллини и Панфилов-старший, рассказавший мне об этом приеме, эффект щемящего чувства которого я ощутил ровно через год после смерти мамы. Мой приятель Луис Мартинс под впечатлением от песни, не понимая ни слова по-русски, вдохновенно смонтировал видеоряд из фильмов, где главные роли сыграла мама... Опубликовал его в соцсетях.
