Мне довелось работать на двух картинах Басова — «Опасный поворот» и «Дни Турбиных». На первой мы достаточно сильно отставали от производственного графика, что создавало некоторую нервозность, но Владимир Павлович ее гасил, он был из тех режиссеров, кто точно знал, чего хочет добиться в кадре. Всегда на сто процентов готов к съемкам, потому что на бумаге, в его голове картина уже была снята, смонтирована, выстроена. И естественно, вся группа знала, чего хочет режиссер. На «Опасном повороте» у него уходило больше времени на репетицию с актерами. Фильм разговорный, основан на пьесе Джона Пристли, к тому же он полностью снимался в павильоне. Даже эпизод, где герои выходят из дома в небольшой палисадник, разворачивался в декорациях, хотя там к ним подъезжает машина, торчат два деревца.
Картину снимали по тем временам новаторским способом — одновременно тремя камерами. Чтобы зрители не заскучали, в ней было много внутрикадрового движения, поэтому и на репетиции уходило немало времени, чтобы точно все рассчитать. Каждый актер в этом внешне хаотичном броуновском движении тем не менее абсолютно точно должен был выходить на ту или иную точку. Именно на выстраивание мизансцен, переходы уходило больше времени, чем поначалу планировалось.
Плюс ко всему лето выдалось безумно жарким. Мало того что павильоны студии не были оснащены кондиционерами, так и осветительная аппаратура в те времена раскаляла воздух как в пустыне. Света требовалось в три раза больше, в павильоне практически становилось нечем дышать. Естественно, по такой жаре группа работала медленнее. Тяжелее всего приходилось актерам: мы могли себе позволить хотя бы маечки, а они-то там все носили красивые одежды — вечерние платья, смокинги, белоснежные рубашки. Вот почему процесс шел медленно. А чуть медленнее сегодня, чуть медленнее завтра, дальше, сами понимаете, накапливалось отставание. Сроки, естественно, никто не сдвигал, кинопроизводство тогда было жестким, в конце каждого съемочного дня группа должна была сдать полезный метраж, и если она отставала, то лишалась премии, попадала в зону критики начальства. Все-таки Советский Союз был реально продюсером, дирекция киностудии строго следила за финансами, производством, ну и за творчеством. Легкая нервозность на «Опасном повороте» присутствовала, хотя в конечном итоге все было сдано в срок.
Басов работал с оператором Ильей Миньковецким, они сняли не одну картину. Общались очень смешно. Хотя были друзьями, Илье Соломоновичу прилетало достаточно часто. Это нормальный процесс, особенно когда съемки ведутся тремя камерами, для оператора-постановщика это тоже тяжело. Все-таки оператор в те времена привык смотреть в одну камеру, а здесь требовалось снимать так, чтобы было монтажно и по движению, и по свету. Когда что-то не ладилось, Владимир Павлович тут же наезжал на Илью Соломоновича. Это опять же как в жизни: своим всегда достается больше. Басов в сердцах мог бросить ему что-то обидное, я не рискую это повторить. Надо отдать должное Миньковецкому, я не помню, чтобы он сильно обижался, чтобы на площадке они поцапались. Владимир Павлович не очень-то отличался терпением. Для него картина сложилась: все понятно, тот встал туда, этот — сюда. И вдруг оператор заявляет:
