Однажды зимой были в Симферополе. И Андрюша Кайков предложил нам с Дороговым поехать в Красную пещеру. Встали утром пораньше, сели в такси. Приезжаем, а за несколько километров до пещеры дорога перекрыта шлагбаумом — видимо, потому, что не сезон и туристов совсем мало. Но разве это нас остановит?! И мы пошли в гору. По пути видим указатель-стрелочку «Водопад». Я говорю: «Зимой водопад — это очень красиво! Надо обязательно посмотреть». Свернули с проторенной туристами дороги и пошли к водопаду. А это там невероятная красота: льды только начали оттаивать! Мы наделали много фотографий. И тут наш тихий друг Сергей Дорогов говорит: «Давайте не возвращаться на тропу. Вон же указатель «Красная пещера». Вообще-то он у нас не заводила. Сережа — это человек-энциклопедия: очень начитанный, много чего может рассказать. А еще он стихи пишет! Но тут вдруг решил повести нашу группу по горной тропе!
А она, оказывается, была рассчитана на летнее время, когда нет снега и гололеда. В общем, пришлось идти по обледенелой узкой тропочке шириной сантиметров двадцать, которая обвивала отвесную скалу! Шли, цепляясь за растения, которые пробивались на камнях. Ноги дрожат, скользят: я же в сапогах на высокой танкетке, парни — в демисезонных ботиночках на тонкой подошве. Чудом дошли до пещер по этой «Тропе Дорогова», а они закрыты — не сезон! Но мы смогли уговорить работников, чтобы нам дали экскурсовода. Он включил дизель, чтобы в пещерах было светло, и показал нам всю тамошнюю красоту. В общем, не зря мучились. Правда, на следующий день у всех троих очень болели руки и ноги...
А Андрюша Кайков — знаток живописи, всегда знает, в каком городе какие картины в местном музее стоит посмотреть. Ну а я много могу рассказать про монастыри...
— Татьяна, ваша жизнь — это сплошная дорога. Вы всегда были такой легкой на подъем?
— И легкой на подъем, и самостоятельной. В четыре года уже ходила в магазин за хлебом. А когда стала чуть постарше, одна летала к бабушке из Нижневартовска в Тюмень. Раньше с этим было просто. Мне покупали билет, в аэропорту мама подходила к внушающему доверие человеку и просила: «Скажите, пожалуйста, на посадке, что ребенок — с вами. А в Тюмени ее бабушка встретит». И я, дошкольница, летела одна. А первый раз оказалась в самолете, когда мне была неделя от роду: мы жили в Нижневартовске, но рожать мама решила в Тюмени...
Мой отец был энергетиком, подключал буровые вышки. А мама — педагог. Но когда родила мою сестру Лену (она старше меня на четыре года), сменила профессию и пошла работать в нефтяной трест. Наша семья жила в городе, который строился на наших глазах (город Нижневартовск старше меня всего на четыре года). Сначала буровики обитали в деревянных домиках-балках, а потом появились пятиэтажки, в которой нам дали «трешку», — по тем временам мы жили шикарно. Одно из самых ярких воспоминаний детства — это когда мы с папой ходили смотреть, как идут льды. Нижневартовск стоит на Оби, и из одного окна ее было видно. И в апреле по утрам я первым делом начинала смотреть в окно: начался ли ледоход? Это же такое величественное зрелище, когда лед идет: гул стоит дикий, течение очень быстрое, с огромной скоростью несутся огромные глыбы, некоторые прибивало к берегу, а они толщиной в метр и больше! Если я видела, что «процесс идет», тут же звонила папе: «Ура! Льды пошли» И после работы мы с ним шли на берег Оби. Когда мне было 10 лет, наша семья уехала из Нижневартовска в Тюмень.
