Мне кажется, всю свою любовь, которую я недополучила, папа отдал маленькой Маше. Я ему часто ее привозила. Конечно, он любил меня, но близких отношений у нас не было. Единственное, о чем я горюю, что не смогла узнать отца по-настоящему.
После смерти папы семья объединилась. Мы все еще больше сблизились. Как сказал Антон: «У нас теперь нет оправданий, чтобы не общаться...» В день рождения папы, двадцать пятого апреля, мы всегда по традиции встречаемся. Папина жена Ирина Леонидовна нас по-прежнему собирает за общим столом. Братья с женами, я, внуки — моя Маша, Лешина дочка Лиза, сыновья Антона и маленькая Варя...
С годами к нам приходит мудрость и уходят обиды. Я многому научилась у мамы. Жизнь далеко не всегда бывает легкой, скорее наоборот. Разводы — это всегда драматические моменты. Со всеми бывшими мужьями осталась в хороших отношениях. Я в жизни неисправимый оптимист и давно знаю одну истину: надо радоваться простым вещам. Например я обожаю сажать огурцы...
Ни в коем случае не осуждаю ни отца, ни маму. Не держу обиды. Папа — гений, он жил ради искусства. Помню, как я сидела на спектакле «Пристань», где папа сыграл свою последнюю роль. В конце он уходит в глубь сцены, оборачивается, машет тростью, как бы прощаясь, под гром аплодисментов.
В свой последний юбилей папа подарил маме автобиографическую книгу с автографом: «Моей любимой первой женщине, жене и самому родному человечку. Твой до самой могилки. Ю. Яковлев». Это трогательно, ведь прошло пятьдесят лет с тех пор как они объявили на его дне рождения о своей свадьбе...
У меня дома висит большая папина фотография, где он такой молодой... Очень трепетный, нежный, легкоранимый и невероятно красивый.
Мы с Кирой прожили вместе всю жизнь. К старости мамина скрытая эмоциональность вдруг прорвалась. За последние пару лет она смягчилась, ее немецкий педантизм улетучился. Мне кажется, она почувствовала всю мою любовь и заботу — и ее чувства вырвались наружу. Кира вдруг стала называть меня мамой, говорить каждый день, как понимает и ценит меня. Я за всю жизнь не услышала от нее столько слов любви, как за последние годы. Когда она ушла, словно оборвалось то, что нас — меня, маму и бабушку — всю жизнь держало вместе. Моя дочка Маша написала об уходе нашей прекрасной Киры такие строчки: «Она была настоящей аристократкой, обладала невероятным чувством стиля и красоты. Прошла огонь, воду и медные трубы. И не сломалась, выдержала. Настоящая Королева...» Кстати, Маша вся в бабушку: спокойная и сдержанная. Но она актриса, и эмоции чаще вырываются наружу. Маша — моя опора в жизни. Возможно, к старости я тоже когда-нибудь назову ее мамой...
