Когда встречаюсь на пробах с каким-нибудь режиссером, на вопрос «Где вы снимались?» всегда отвечаю: у Снежкина, фильм «Питер FM», и у Павла Лунгина. У меня о нем очень теплые воспоминания. Он тоже, как и я, по знаку зодиака Рак. Я с ним ездила в Испанию на съемки фильма «Ветка сирени» о Рахманинове.
Если спрашивают: «А что у вас есть еще приличного?», конечно, тогда называю Цилю. Но если честно, мне неприятно, когда меня представляют как актрису, сыгравшую только эту роль. Я не вспоминаю это время как лучшие съемки в своей жизни. Все было безукоризненно, но ощущение, что Цилю могла сыграть любая другая толстая девушка, осталось... Мне просто повезло.
Я видела, как Урсуляку нравились Полина Агуреева и Ксения Раппопорт. Полина — известная актриса театра Фоменко. Помню, как Урсуляк восклицал: «Господи! У Полины такой сложный график! Мне так тяжело. Держите кулачки, чтобы ее отпустили». Я прекрасно понимала, что на этом фильме я — зеленый горошек, к тому же не из самой дорогой баночки.
Когда снимали телефильм «Одесский пароход» Урсуляка по рассказам Жванецкого, меня туда не позвали даже на малюсенькую роль. У него есть своя мини-труппа: актеры, с которыми он любит работать. Я не стала, увы, его актрисой...
С тех пор прошло много времени. «Может, мне уже никто хорошего и не предложит?» — думаю. Кто-то считает, что я очень толстая. Нет у меня, как у Натальи Крачковской, своего Гайдая.
Как-то присылают сценарий. Читаю свою роль: вагоновожатая. Прихожу в съемочную группу и говорю: «Товарищи, почему вы меня зовете на продавщицу пирожков, вагоновожатую? Разве не может упитанная женщина быть, например, завотделением больницы? Или адвокатом? Или учительницей?»
Я, конечно, не думала, что после «Ликвидации» проснусь знаменитой. Но все же рассчитывала, что меня будут чаще приглашать в кино. Все же фильм стал таким успешным. Услышав, что я играла в «Ликвидации», до сих пор все с удивлением спрашивают: «Да? А кого?»
Настоящей звездой я себя ощутила лишь однажды — на съемках «Гоголя». Помню, как-то между дублями все уселись отдыхать. Стульев было мало, мне сесть негде. Меня, конечно, звали к себе костюмеры и гримеры, но я отказалась: «Ничего, лучше постою». Начали снимать эпизод со мной. Моя Хавронья, превратившись в ведьму, так демонически рассмеялась, что у всех мурашки по спине поползли. Потом все стали со мной фотографироваться и приглашать посидеть с ними. Я подумала: «Ну, не зря я столько кикимор и злых мачех в театре играю. Пригодились мои навыки!»
Иду после съемки выпить кофе. Привычно наливаю в чашку растворимый. Администратор мне чуть ли не по рукам дает: «Вы что, Беата? Вам уже положен капсулированный!» Когда на площадку приезжал наш продюсер Цекало, только ему приносили кофе из кофемашины. Тут я поняла, что слава меня наконец-то догнала, и до конца съемок пила только капсулированный кофе!
