Думаю, завидовал. Броневой жил в скромной квартирке в Калошином переулке, а у Тихонова жилплощадь в Сивцевом Вражке, метраж — как у маршала.
Людмила Зыкина была моей закадычной подругой. С ней познакомились еще в 1963-м. Я с ансамблем выступал в Волгограде, и она приехала, пела под аккордеон. Еще никаких званий у нее не было. Это позже я написал о ней:
Много званий дали,
Всех не перечесть.
Грудь ее в медалях,
Но местечко есть!
Милая, хорошая женщина, простая. Я звал ее Люсей, она говорила, что ее только мама так называла. В 1968 году я ей делал выступление в Доме офицеров. Перед концертом приходит за кулисы журналистка центральной газеты, говорит мне: «Со мной молодой человек, он очень любит Зыкину и хочет познакомиться. Вы не могли бы это организовать?» Я зашел в комнатку, где Люся готовилась к концерту, говорю ей:
— Там чувачка привели, любит тебя.
Она смеется:
— Ну заводи.
И зашел такой Володя Котелкин. Он потом на ней женился, через несколько лет разошелся. По телевизору рассказывал, будто познакомился с Зыкиной на каком-то приеме, а на самом деле у нас в Доме офицеров.
Она хорошо зарабатывала, ее сольное выступление стоило двести два рубля, а в день бывало и по три концерта. Люся в Пахре дачу купила за сто тысяч. В конце восьмидесятых хотела мне ее продать. Я все тянул — некогда было оформить. А в 1992-м во время дефолта эти сто тысяч у меня сгорели. Кто ж знал...
Степаненко рядом с Петросяном я впервые увидел в 1985-м в городе Горьком на конкурсе артистов разговорного жанра. К тому времени Женя создал свой эстрадный театр, о котором я уже упоминал: три девочки, два мальчика и он сам. Лена была одной из этих артисток.
Года через три Женя попросил меня писать номера не только ему, но и ей. Между прочим сообщил, что они поженились. Общие знакомые шутили, будто Степаненко приманила Петросяна борщом — гениально готовит. Кстати, я ел, вправду вкусно. На очередной Женин юбилей написал стихотворение в его честь, там есть такие строки:
И супруга — то, что надо,
Говорят не зря о нем,
Что Ваганыч для эстрады
Вскормлен Лениным... борщом.
Он смеялся. Но самая его любимая эпиграмма, из моих конечно же, — «Какая песня без баяна, какой концерт без Петросяна».
