На Степаненко я в свое время написал такую эпиграмму:
Играет в ней недюжинная сила.
Нельзя с ней дело доводить до драки.
Единственная женщина России,
Которую боятся все маньяки.
В ее репертуаре тогда был монолог «Маньяк», очень смешной. О непредсказуемости женщин.
— То есть Евгений Ваганович все же зря «довел до драки»? Теперь идет раздел имущества.
— Мне о том, что принял решение развестись, он сообщил месяца за два до того, как об этом узнала вся страна. Мы работали над текстами, и Петросян как бы между прочим произнес:
— Жора, а мы с Леной разводимся.
Я ему сказал тогда:
— Ты знаешь, я отношусь хорошо и к Леночке, и к тебе, поэтому не принимаю ни твою сторону, ни ее.
То, что они разошлись, считаю правильным: ни он ей не нужен, ни она ему. Уже десять лет Лена работает сольные концерты. Последнее время они встречались чуть ли не раз в год — в Сочи на «Юморине». Брак превратился в формальность.
Нельзя же так — он в Калугу, она в Севастополь. Разве это семья? Вот только имущество делят, считаю, зря, можно было бы договориться мирно. Кстати, часть их «совместно нажитого» когда-то была моей.
— Это что же за имущество?
— В семидесятые я пере возил из Ростова семейную библиотеку, в том числе раритетные издания XVIII—XIX веков. Собирать их начал еще мой прадед по отцу, а дед и папа продолжили. Огромная ценность, сорок семь ящиков книг! Я перевез, а куда девать непонятно — в моей квартире для них не было места. Петросян, узнав, загорелся: «Давай я у тебя эту библиотеку куплю!»
Ему условия позволяли. В Москве он поменял много квартир: сначала жил на Усиевича, потом в Оружейном, затем на Арбате, следом был Сеченовский переулок. Он улучшал условия. Позже появилось несколько квартир, так что вполне мог позволить себе библиотеку. Часть книг он у меня купил, остальное я просто так отдал. Подумал, что если мне понадобится, я у него одолжу. Теперь эти книги фигурируют в описи «совместного имущества», которое делят через суд. Лена желает получить половину. Кроме книг картины — у Жени ведь шикарная коллекция, одного Айвазовского пять штук, все подлинники. И еще антиквариат, он его тоже собирал. Вкладывал деньги, так сказать, в искусство.
