У нас в семье все было по-отцовски, по-военному: у каждого свои обязанности — кому мусорное ведро вынести, за хлебом сходить, а кому посуду помыть и половики вытрясти. Откосить не получалось. Старшие дети были отличниками, как-то и меня отец строго предупредил: «Будет в четверти хоть одна четверка, все весенние каникулы просидишь дома». А мне влепили две четверки. И отец свое обещание выполнил.
Это были семидесятые годы. Штаны клеш, гитара, длинные волосы — все эти «буржуазные штучки» докатились и до наших краев. Мы жили всего в нескольких десятках километров от границ с Финляндией и Норвегией. Легко ловили передачи капиталистов по ТВ и музыку день и ночь по «вражескому» радио. Отец запрещал нам слушать «западную пропаганду». Как человека партийного его могли за это наказать. Доходило до того, что перед работой он выкручивал у приемника предохранители. Тогда в прессе шельмовали стиляг за ППЗ — преклонение перед Западом, в нашей школе строго-настрого запрещали носить длинные волосы. «Кузьмин, подстричься!» — только и слышали мы с братом от классных руководительниц.
Володя брал меня в свои взрослые компании. Ребята тайком покуривали и попивали. Но меня тогда больше интересовало не это, я любил слушать их разговоры о западной жизни и музыке.
Родителей часто не было дома, они много работали. Меня, маленького, оставляли на попечение сестры и брата. Мне повезло с Володей. Он очень мягкий и добрый человек, ему совершенно несвойственно кого-то обижать. Как только брат оставался в доме за главного, начинался праздник: во всех комнатах зажигался свет, включался телевизор, гремела музыка из радиоприемника. Приходили гости — шумная Володина компания. Естественно, перед возвращением родителей все следы веселья тщательно убирались. Володя ведь мог заставить уроки делать, а вместо этого говорил: «Иди куда хочешь, делай что хочешь, только через каждые два часа приходи отмечаться».
Мы с братом жили мирно. Я его всегда покрывал. Собирать шумную компанию дома категорически запрещалось, но у меня и мысли не было его закладывать. Он даже не просил об этом. У нас была круговая порука: он прикрывал меня, а я его.
Каждое лето мы всей семьей ездили отдыхать на юг. У отца был трофейный немецкий мотоцикл с коляской. Мама садилась сзади, а мы втроем втискивались в коляску. Как мы там помещались, ума не приложу. Добирались трое суток, останавливались переночевать в лесу, ставили палатку. По дороге папа заставлял нас громко петь песню «Солнечный круг», причем повторять ее на русском, английском и немецком языках.
