Молодой муж перевез свои вещи в мою съемную комнатку. Торжественно подарил бамбуковую вазочку с рисунком. Где он ее взял? Возможно в прошлой семье. Не думаю, что он сходил за ней в магазин... Но разве на такие мелочи обращаешь внимание, когда любишь? Всему найдешь объяснения и оправдания.
Чуть ли не сразу после свадьбы пошли разговоры про прописку. Саша начал петь в ансамбле Стаса Намина, впереди забрезжили поездки за рубеж. Говорил: «Оля, поверь, у нас будут деньги, валюта», — а меня и уговаривать не надо. И так на все ради него была готова. Верила, что мужа ждет большое будущее.
В прежней семье прописаться ему не удалось, тесть встал грудью на защиту московской жилплощади. Он сразу же просек Сашу. А тот все надеялся, что сердце отца Инны дрогнет. Не дрогнуло. Пять лет он там продержался. Я настаивала, чтобы мужа прописали в нашей квартире, мама была категорически против. Пыталась сопротивляться, но под моим напором сдалась. Ну как я могла не поверить любимому человеку?!
Конечно, боялась его потерять. Обстирывала, готовила, ждала у окна. А стоять у окна приходилось часто. У меня были причины его ревновать. Думаю, подруги у него были всегда. Он к этому относился легко и даже, гордясь, говорил: «Я люблю женщин, а они меня!» Саша не считал нужным скрывать измены, не прятался, хотя бы для приличия. Когда выступали на гастролях, видела, как на него реагируют зрительницы. Ему было достаточно поманить пальцем — и любая кидалась на шею.
Он искренне не понимал, что делает мне больно. В его постели могла оказаться даже моя близкая подруга. Был такой случай — она сама в слезах все рассказала. Я закатила скандал, рыдала, била посуду, гнала из дома. Саша сумел уболтать: «Ну Оля, что ты, родная? Я только тебя люблю. Это было по пьяни... Прости». И мы снова мирились. Но не проходило и дня, как он снова убегал «по делам». Мама, наблюдая нашу семейную жизнь, крутила пальцем у виска: «Скажи, сколько ты еще будешь терпеть? Он же обманывает тебя!»
