Понадобились годы, чтобы рана на сердце Киры затянулась. Мы виделись в последний раз этим летом — я приезжала к ней в Америку. Дочка похудела, стала совсем взрослой. Ей уже за тридцать. Она живет с бойфрендом, он очень хороший парень. Кира недавно купила машину, нашла себе занятие по душе — шьет обувь. Раньше она была социальным работником, но из-за болезни потеряла эту должность. Депрессия — страшная вещь, ей по-прежнему нужен психолог. Года три приходила в себя. Я сделала все, чтобы Кира не увидела передачу, где адвокат отца утверждает, что она на самом деле дочь своего дедушки. Кира только восстановилась, и эта чудовищная ложь стала бы для нее новым тяжелым ударом. Я стараюсь уберечь ее от стрессов, забочусь о ней.
Мы с Кирой живем в разных странах. Но как это ни удивительно, сейчас у нас очень хорошие отношения. Слава богу, прекрасно общаемся, я ей помогаю до сих пор, посылаю деньги, даю советы. Радостно было слышать, когда она сказала: «Я обожаю маму. Это мой друг». Сколько раз предлагала: «Живи со мной, приезжай в Москву». Но дочка по менталитету абсолютная американка, а там не принято взрослым детям жить с родителями.
Моя мама, к сожалению, этим летом умерла. Ей было за девяносто. И хотя мы не были особенно близки, это очень тяжелая утрата...
Кира — порядочный и благородный человек. Никому никогда не сделала ничего плохого, не сподличала, не обманула. Дети не виноваты в раздорах родителей. И не должны отвечать за их ошибки. Мы с дочкой закрыли эту тему раз и навсегда. У нее больше нет вопросов. Не знаю, простит ли она когда-нибудь отца? Это решать ей.
Дочь — самое дорогое, что есть у меня. Недавно она тронула до глубины души своим признанием: «Мой идеал семьи — отец, мама и дети-двойняшки. Дети прежде всего». Я очень надеюсь, что в жизни Киры все сложится.
