В клинике Довженко произошла главная встреча в моей жизни — с Сашей Соловьевым. Встретились и сразу все поняли про нас. Мы были вместе около месяца. А потом я попросила Сашу вернуться в семью, где рос маленький сын. Понимала, что на чужом несчастье счастья не построишь. Следующие восемь лет я жила только театром, пока однажды снова не позвонил Соловьев. Мы встретились и больше уже не расставались. Поженились и обвенчались. Но отмерено нам было совсем мало — три года...
Двадцать четвертого декабря 1999-го мы вместе должны были пойти на премьеру в «Русский дом». Но я была занята, Саша пошел один. На следующий день он не вернулся. Ночь нет, день нет, ночь, день... Не появился он и на Новый год. Я обзвонила и обошла все морги и больницы — безрезультатно.
Только через месяц позвонили из милиции: «Не могли бы вы приехать в «Склиф» на опознание?» В заключении о смерти написано: «Травма, несовместимая с жизнью, нанесена в затылочную часть округлым продолговатым предметом...» Саша никогда не ладил с милицией, и я догадываюсь, что это был за предмет... Три года назад позвонил человек и рассказал то, чему был свидетелем. Он заходил в отделение, но задержался, докуривая сигарету. Потом вошел в здание и увидел мужчину, лежащего на полу без сознания, с разбитой головой. Узнал в нем артиста Александра Соловьева. Возможно, появись этот человек на две минуты раньше, трагедии не случилось бы...
По заключению судебно-медицинской экспертизы в его крови была обнаружена минимальная доза алкоголя. В вечер своего исчезновения Саша был на премьере спектакля, и ему не понравилось то, что происходило на сцене. На банкете высказался о постановке очень резко. После первого тоста он ушел. Саша не мог быть пьян. Судя по всему, он вступил в конфликт с милицией.
Как жила первый год без Саши, не помню. В день его похорон умер мой папа, после чего я попала в клинику неврозов. Только начала восстанавливаться — и тут увидела интервью Людмилы Гниловой, бывшей жены Соловьева. Если ее послушать, мы все три года с мужем лишь пили и лечились. Там еще много гадостей было про нас сказано.
Если истории, которые обо мне придумывают, — правда, значит я, как кошка, прожила девять жизней. Все это ложь! Я согласилась выйти замуж только с условием, что Саша бросит пить. В такие моменты он становился неуправляемым и взрывным. Мог, например, выпить и улететь в другой город. И мне не хотелось жить в страхе. Пока мы были женаты, он сорвался лишь однажды, после того как ему в четвертый раз отказали в деньгах на съемки фильма «Фальшивомонетчик». Я пообещала, что если он продолжит пить — уйду. Справился.
