Жили мы все в одной гостинице неподалеку от Александро-Невской лавры. С Олегом Ивановичем ходили в рестораны, сидели в кафе. Я не настаивала на этой дружбе никоим образом. Он понял, что я человек добрый, душевный, мне можно излить душу. До сих пор никому не рассказывала о наших отношениях. Ну снимались вместе, созванивались. Янковский — звезда Советского Союза, мне было приятно его внимание, дружба.
Он очень любил свою жену Людмилу. Семья для него была святое. Рассказывал, что Люда принесла ради него в жертву свою карьеру. Когда Янковский узнал, что у меня в Питере есть поклонники — Гребенщиков и Курехин, — обиделся: «А как же я? Чем я хуже твоих рокеров? Я рядом, имей в виду».
Тут звонит Сережа и предлагает:
— Давай сходим к Борьке, Титова вроде уехала.
— А можно возьму с собой Олега Ивановича?
— Конечно! Он же наш Волшебник!
Предлагаю Янковскому:
— Пойдешь со мной к Гребенщикову? Там будет вечеринка.
— Ты меня там не бросишь?
— Ну что ты!
Он очень обрадовался. Мы из Дома кино, где сидели в компании коллег, рванули к Боре. Они с Ирой тогда снимали квартиру совсем рядом. Мне очень нравилось сводить людей, с которыми дружила: так приятно, когда таланты общаются друг с другом. Олег Иванович выглядел франтом: в клетчатом пиджаке, черных брюках, с неизменной трубкой. От него очень вкусно пахло табаком. Красивый, импозантный. Рядом с ним идти было невозможно — все останавливались и ошарашенно смотрели вслед. Да, еще я с собой, не знаю с какого перепугу, взяла Ксению Качалину, которая с нами снималась. Она была такой несчастной, растерянной, стало ее жалко.
Мы очень славно посидели. Пили шампанское, веселились. Янковский чувствовал себя в незнакомой компании прекрасно. Боря проявил щедрость и подарил мне заварочный чайник — белый с синими цветочками. Я его, довольная, сразу же припрятала в сумку. Олег Иванович собрался в гостиницу, а мы еще остались посидеть. Пошла его проводить до такси, Олег стал уговаривать меня уехать с ним в гостиницу. «Не могу Сережу оставить», — сказала я и посадила его в машину. Возвращаюсь к Боре, а мой Сережа уже прикорнул в соседней комнате. Стоило ему выпить бокальчик-другой, сразу же отрубался.
Захожу к нему — сидит на кровати с выпученными глазами.
— Где ты была? Зачем подослала мне эту бабу?
— Я?!
— Сплю себе спокойно, вдруг чувствую, кто-то на меня навалился и целует. Испугала...
Я тут же выгнала Качалину. Утром мы разъехались по домам, а вечером звонит Сережа и ржет в голос: «Мне Боря названивает. Ира приезжает, и нужно чайник вернуть». Подарил Иркин чайник по пьяни и испугался ее гнева. Сережа его отвез обратно.
Боря всех своих «бывших», даже если они вышли замуж, продолжал считать своими. Был уверен, что стоит поманить пальцем, как любая снова прибежит к нему. Ему было приятно демонстрировать власть над своими «сестренками». И хотя он жил уже с Ирой Титовой, все равно относился ко мне как к своей «сестренке» — при всех по-хозяйски обнимал, прижимал к себе. Это было так смешно! Я ему с удовольствием подыгрывала, была рада чуть-чуть подразнить Сережу. Он немного злился, а Титова страшно ревновала. Она, между прочим, оставила мою любимую шубу из милицейских шапок в поезде у проводников. Я попросила привезти ее мне из Москвы. Одним словом, отомстила....
Съемки «Тьмы» закончились, но мы продолжали созваниваться. Порой Олег Иванович спрашивал, как Оксана с Филом живут. Они с женой души не чаяли в невестке и очень боялись: не дай бог, разведутся. Свекровь Оксане шубу из опоссума купила. Олег Иванович очень любил внука Ваню — он ведь был копией деда в детстве. Янковский как подружке мне звонил и все рассказывал. Держал, как говорится, в курсе всех дел: «Все дачей занимаюсь...»
