Но если Щербакову я понравилась, то Екатерина Васильева встретила в штыки, когда Гафт привел меня во МХАТ. Мы смотрели постановку, в которой она играла. После спектакля подошли поздороваться. Васильева холодно кивнула и демонстративно повернувшись ко мне спиной, что-то стала говорить Вале. Я постояла рядом и отошла, чтобы не мешать. А потом выяснилось, что Васильева устроила ему разнос: «Что это? Да кто она такая? Певичка какая-то! Актрис же вокруг полно!» И зачем он передал ее слова? Я долго переживала: может, не так одета была, может, следовало сразу же сказать ей какой-то комплимент?..
Как бы то ни было, Васильева попала в больное место, я и сама часто думала: «Столько вокруг актрис красивых и в театре, и в кино. Почему он меня выбрал?» Но оказывается, я была не первой певицей в его коллекции. До меня Гафт чуть не женился на Эльмире Уразбаевой. Однажды признался, что практически повторил «прыжок из окна невесты» гоголевского Подколесина.
Валентин Иосифович говорил об Эле с восхищением, вспоминал, какая она потрясающая исполнительница, какие изумительные стихи писала. Уразбаева приехала в Москву из Узбекистана, была одной из первых ведущих «Голубого огонька». Какое-то время выступала с оркестром Олега Лундстрема. Эля была эрудиткой, училась на филологическом факультете МГУ, изучала иностранные языки. Они с Гафтом решили зарегистрироваться. Но вот беда, Уразбаева собралась эмигрировать в Америку. В день бракосочетания в квартире Эли собрались гости, чтобы всем вместе отправиться в ЗАГС. Невеста в белом свадебном платье и фате ждала жениха, но тот не пришел и свадьба не состоялась. «Зачем мне эта Америка? — вспоминал Валя. — Если бы она здесь осталась, все пошло бы нормально. — Они так и не объяснились. — Надо было позвонить, а я струсил. Нехорошо поступил... До сих пор себя ругаю». Было видно, что его мучила совесть. Спустя время Гафт нашел Уразбаеву в США, позвонил и попросил прощения.
Зачем он рассказал эту в общем-то не очень красивую историю? Может, чтобы я не строила особых планов насчет наших отношений? Не знаю. В принципе о своих женах Гафт говорил мало, предпочитал отшучиваться: «У меня была красивая первая жена, и вторая...» — при этом меня поражали его грустные глаза. Даже когда смеялся, они оставались печальными. Какая-то тайна его мучила. Не везло большому артисту в личной жизни.
Мы были уже достаточно близко знакомы, а он оставался, я бы сказала, стеснительным и неуверенным в себе. Я долго обращалась к нему на «вы» и далеко не сразу смогла назвать просто Валей. Гафт редко признавался мне в любви, говорил комплименты. В основном рассуждал о театре, ролях, гастролях. Рассказывал, как идут репетиции нового спектакля. Слова «Искусство», «Театр», «Кинематограф» произносил именно с большой буквы. Один его поклонник остроумно расшифровал фамилию Гафт: Государственный Академический Феноменальный Театр. К себе Валентин Иосифович относился иронично, но по отношению к сцене это не допускалось.
