Мы с мамой даже спрашивали разрешение на публикацию воспоминаний о папе в «Караване историй» — Илзе в категорической форме запретила. Хотя сама появлялась на обложке этого журнала. Если я задавала вопрос «Почему?», у нее был готов ответ: «Нам позвонят из Vogue, там все и будем сниматься», — умело подсластила пилюлю. Но я не раз ловила на себе ее взгляд — такой холодный! Хотелось сказать: «Видела бы ты сейчас свое лицо, сестра!»
Наши отношения становились все хуже. Я пыталась вернуть расположение Илзе, звонила:
— Как дела?
В ответ звучало сухое:
— Все хорошо. Все нормально, слава Богу, — и длинная пауза.
Между нами не пробегала черная кошка, не было скандалов, просто я натыкалась на вытянутую руку. И решила, что отныне решения стану принимать сама. Это моя жизнь, и я буду поступать так, как считаю нужным.
Теперь понимаю: к сожалению, Илзе руководил только голый расчет. Сестра решила меня приблизить, чтобы контролировать каждый шаг. А вдруг девочка станет известной, начнет давать интервью, мало ли что она в них скажет лишнего? Илзе — воплощение политкорректности и чопорности. Это у других случаются проблемы, у нее все всегда идеально.
В 2012 году я, впервые не посоветовавшись с сестрой, подписала контракт на участие в проекте «Жестокие игры». Звоню ей:
— Представляешь, предложили сниматься на Первом канале.
— Замечательно... — сказала Илзе после паузы.
— Мы поедем в Аргентину...
— Постой, постой, ты будешь в этом шоу прыгать, валяться в грязи?! — голос зазвенел от возмущения. — Ты не имеешь права показывать свое тело по телевизору! Ты — Лиепа!
Я не смогла сказать, что уже согласилась. Промямлила:
— Думаешь, стоит отказаться?
— Безусловно! Это даже не обсуждается!
В Аргентину я поехала и в результате из четырех туров прошла три. Получила огромное удовольствие от общения с коллегами — актерами, спортсменами, открыла в себе какое-то новое дыхание. Через некоторое время выходит передача, все в восторге. Звонит Илзе:
