Мы часто собираемся вместе — Слава Паулюс, его дочки, я с Димой и Марусей, Катя Лиепа с дочерью. Общаемся, смеемся, делимся новостями. И никогда об Илзе не вспоминаем. Раньше все были околдованы ею, жили, ожидая слов ее одобрения. Но сегодня это имя уже не действует на нас магически. Как бывает в сказках, чары злой волшебницы развеялись.
Т от факт, что помимо всем известных Илзе и Андриса у великого Мариса Лиепы есть еще и третий ребенок, долго оставался тайной. Мое рождение скрывалось, потому что это могло навредить карьере отца — он еще танцевал в Большом театре и состоял в официальном браке, хотя тот уже и трещал по швам.
Я появилась на свет в 1979 году, маме было тридцать семь, папе сорок три. Мама работала художником-модельером в мастерских Большого театра и занималась костюмами Лиепы. Так сложилось, что у обоих одновременно начались неприятности на работе. Юрий Григорович, прославивший Лиепу на весь мир, дав ему станцевать Красса в «Спартаке», со временем стал занимать в своих постановках более молодых артистов. Папа, обладавший прямым, резким характером, решил дать бой всемогущему балетмейстеру и написал в газету «Правда» статью, где критиковал его политику. Отношения, разумеется, обострились. У мамы был свой конфликт с руководством театра. Проблемы на службе сблизили родителей. Они стали встречаться, и мама забеременела. Казалось бы, вот он — счастливый конец истории. Но в жизни не все бывает просто.
Папа и Маргарита Жигунова, актриса Театра имени Пушкина и мама Илзе и Андриса, в конце концов развелись, и очень быстро, суда не было. Дети уже взрослые, материальных претензий никаких — Лиепа все оставил семье. Но женился он не на маме, а на своей молодой партнерше Нине Семизоровой. Мне тогда исполнился год.
Все это время отец часто навещал меня, привозил подарки из Софии, где недолго работал главным балетмейстером после того, как его вынудили подать заявление об уходе из Большого театра, шантажируя детьми. Это я прочитала в дневнике отца: «20 июня. Был у Хомутова, нового замдиректора ГАБТа. Он вовсю уверяет, что если уйду, то мне дадут квартиру, машину, возьмут Илзе в театр. И, может быть, дадут орден. Вот как я им в горле торчу. Только боюсь, что меня на пушечный выстрел не подпустят к театру, если я подам заявление».
