Помню последний день рождения, палату, заставленную вазами с цветами. Все наши знакомые нарядились как на концерт, приехали поздравить. Тогда было очень много посетителей, а Сережа хвастался: «Как хорошо, что никуда не надо бежать, я смотрю фильмы, на которые раньше не было времени». Мы приносили ему классическое и современное кино.
После операции Сереже стало легче. Но это длилось недолго. Девятого июля 1996 года его не стало. Все почему-то до последнего верили, что Курёхин выкарабкается. И я верила. Но чуда не произошло.
Похороны прошли как во сне. Даже не помню толком, что происходило на кладбище в Комарово. У меня будто разом отключили все эмоции. Механически отметила, что собралось очень много людей. Дальше — провал.
Я запрещала себе впадать в депрессию и думала только о детях. Им нужно было где-то жить, в тот момент мы как раз купили квартиру, все там разрушили, сами же переехали к родителям вместе с детьми и кошкой. После переезда я иногда на пару часов появлялась дома перевести дух, а все остальное время была в клинике... Так что лишившись Сергея, оказалась владелицей разрушенной квартиры, которую нужно было срочно ремонтировать. И строить жизнь, которая вдруг куда-то делась, заново.
Как Скарлетт в «Унесенных ветром», я часто говорила себе, что подумаю об этом завтра. Необходимость выжить ради детей, наверное, и спасла. Утром у меня не было возможности размышлять, хочу я просыпаться или нет: вела Федю в детский сад, а Лизу в школу.
Феде тогда было около двух лет, Лизе уже двенадцать. Она очень тяжело переживала смерть отца, у которого была любимицей. Вернее, так ее и не пережила — умерла через два года после Сережи. Это был несчастный случай. Папа был тем, ради кого она стремилась что-то сделать, кому можно продемонстрировать свои успехи, творчество. Единственный человек, мнением которого дочь страшно дорожила. К тому моменту у нее с подругами уже была своя группа «Молочный шейк», Лиза сочиняла песни. Мне кажется, у нее был к этому талант. Но увы, случилась трагедия.
