Долго искала адвоката, который согласился бы представлять наши интересы. Как только узнавали, что речь идет о недвижимости в Юрмале, отвечали: «Не хотим лишиться лицензии!» Но нашелся один, который взялся за наше дело. Он сказал: «Общайтесь со всеми только заказными письмами». Маме угрожали: «Отключим воду!» Адвокат писал в ответ: «Не имеете права, водопровод принадлежит не вам, а городу». Так продолжалось какое-то время.
Когда получила гонорар за второй сезон «Зайцевой», начали подыскивать маме новое жилье, но оно оказалось неподъемным. Россияне, которые скупают недвижимость в Юрмале, чтобы оформить вид на жительство, взвинтили цены. За тридцать тысяч долларов, что мы скопили, можно было купить лишь халупу. Но нам повезло, нашли все-таки подходящую квартиру в двух остановках от центра Юрмалы. Маме она понравилась. Средств на покупку не хватало, и тогда включился Вадим: «Я сам поговорю с этой аферисткой. Раз выгоняет вас, пусть выплачивает компенсацию. Она бизнесвумен, должна понять свою выгоду. В вашем восьмиквартирном доме с ней боретесь только вы, съедете — и она быстро все обтяпает». Пошел и сказал:
— Заплатите столько-то, и нас здесь не будет.
Дама обрадовалась:
— Согласна!
Так решился квартирный вопрос. Теперь мама живет в четырехкомнатной квартире в деревянном доме постройки 1912 года. Ей принадлежит небольшой кусок приусадебного участка. В квартире есть печь, которую в холодное время надо было разжигать ежедневно. Она мучилась-мучилась, и в этом году мы провели газовое отопление. Я помогала, давила на рабочих. Мама говорила:
— Может, не стоит разговаривать с ними так жестко?
— Мам, иди в комнату, не вмешивайся! Хочешь зимой жить с теплыми батареями?
— Хочу!
— Тогда доверься мне!
Иногда приходилось мешать латышский с русским матом, иначе ничего не получалось! Зато теперь я спокойна: мама живет в тепле. Она до сих пор работает, открыла небольшой магазинчик одежды рядом с домом.
