— Ой, ну что, она не успокоится никак?
— Нет! — отвечаю нервно.
— Ну ладно тебе... Она же маленькая еще. Все дети плачут.
Попил водички и спать пошел.
На первом этаже нашего дома была молочная кухня. За детским питанием надо было бежать рано утром — его очень быстро разбирали. Сам Серов там не появлялся, мол, что люди скажут: небожитель за детским кефирчиком пришел. Помню, Мишель было месяцев шесть, пристегиваю ее в сидячей коляске, завожу ему в спальню. «Саша, — бужу, — присмотри за ней, я сбегаю за питанием». Через десять минут возвращаюсь: Мишель вся красная, извивается, пытаясь вылезти, он мирно продолжает спать. А это же все копится, копится...
Сейчас Серов — сумасшедший папа! Когда Мишель выросла, выучилась — теперь да, он рядом. А когда нужно было ежедневно за маленькой ухаживать — это, пожалуйста, сама-сама-сама.
«Лен, у меня работа!» — один ответ на все просьбы. А работа в соседней комнате, в студии. Конечно, тяжело мотаться по гастролям, по гостиницам, прыгать из самолета в поезд. А как другие люди живут? С утра до вечера у заводского станка. Им, наверное, в сто раз тяжелее...
Я была на грани нервного срыва. Александру еще и по сто пятьдесят раз на дню надо было готовить. Первый завтрак, потом второй. Обед, полдник, ужин — дробное питание из-за проблем с желудком. Вертелась как белка в колесе, стиральная машинка «Малютка» работала круглосуточно. А пока Мишель спит, все пеленки-распашонки надо успеть прогладить с двух сторон. Ни одного памперса ребенку не поменял. Но когда дочка болела, трясся от страха, слушал: дышит — не дышит. Всех врачей-педиатров на ноги поднимал. Этого у него не отнять.
Изредка из Николаева приезжала Сашина мама проведать внучку, привозила книжки, игрушки. Простая женщина, мне в бабушки годилась. Она старалась помочь...
И вот живу уже третий месяц в этом дурдоме. Как-то приезжает Оля: «Иди поспи, а я приготовлю что-нибудь». Она нажарила котлет, к ним пюре. А я с Мишель прикорнула в нашей комнате. Единственное полезное, что Саша купил, это рация. Она круглосуточно работала в детской и на кухне. Дочь проснулась. Кормлю ее из бутылочки, а Оля на кухне потчует своими котлетами Сашу. Проходит минут двадцать. Вдруг влетает разъяренный Серов, закрывает за собой дверь и начинает орать: «Надоело! Ты ничего не умеешь! От твоих котлет у меня изжога!»
А у меня на руках трехмесячная дочь. Сижу трясусь, виновато опустив глаза в пол. И тут Оля, которая по рации слышала, как он меня оскорбляет, называет «недоженой», влетела и как понесла на него: «А ты кто такой? Ты не муж, не отец. Какое право имеешь на Лену орать? Ты даже ребенка не удосужился на себя записать. Вечно ему некогда!»
И действительно, мы с Мишель были совершенно бесправными. Живем в квартире Саши. А кто мы ему? Никто! Я москвичка, мне было куда уйти. Дело не в жилплощади, а в его отношении. Но я Серова всегда оправдывала: некогда человеку, он так занят, столько работает. Ну что буду дергать по пустякам?
