— Как ты ее воспитала! С ней невозможно!
А я ему спокойно ответила:
— Я дочери дорогих подарков в виде «порше» не делаю. Это ты ее разбаловал, теперь и расхлебывай.
Года три после развода жила одна. В загородном доме было так страшно, что вздрагивала от любого скрипа. Вдруг через забор кто-то перелезет и сюда проникнет? Все эти три года пила сильнейшее снотворное, не спала без лекарств вообще. Меня спас врач, лечил меня от зависимости от препаратов. Впервые в жизни ощутила настоящую заботу и внимание...
Серов об этом узнал и стал через Мишель наводить справки: поженились — не поженились? Но это была не ревность, а чувство собственника. Александр Николаевич любит, кроме дочери, только себя. Он так и не женился больше. Мишель живет с отцом. Она, окончив институт, решила стать певицей и учится на первом курсе «Гнесинки».
Меня потом часто близкие друзья спрашивали, почему мы все-таки развелись. Я на этот вопрос всегда отвечала молчанием — не хотелось выносить сор из избы, травмировать любимую дочь. А теперь скажу: «Чтобы выжить! Чтобы в психушку не попасть, не умереть...»
В том дурдоме, в котором жила, наблюдая хоровод гримерш, помощниц, бэк-вокалисток, я себя разрушила. А ведь ушла от Серова не к кому-то — в никуда. Все годы нашего брака была ему любящей и преданной женой. Выполняла все его капризы, взвалила на себя заботы о быте, ребенке, терпела унижения и оскорбления. Плакала в подушку от обиды, но стоило ему сказать: «Прости меня...» — слезы тут же высыхали. Я его любила...
Долго приходила в себя после развода. Наверное, надо было пройти этот путь до конца, выпить чашу горя до дна, чтобы смогла наконец сказать: «Спасибо, Александр Николаевич, за нашу совместную жизнь, спасибо за опыт, спасибо за расставание. За нашего ребенка, которого я вырастила и воспитала. Только теперь поняла, что жизнь — это не песня «Я люблю тебя до слез», это мир и согласие в семье. Что самое главное — это любить и быть любимой каждый день. Все это у меня сейчас есть. И я счастлива».
