По окончании ГИТИСа Ладынину приняли во МХАТ. Сам Владимир Иванович Немирович-Данченко привечал Марину, не раз подчеркивая: «Вы наша актриса».
В одной компании она познакомилась с сотрудником итальянского посольства. Это была любовь с первого взгляда. Поклонник сразу же предложил выйти за него замуж и уехать в Италию. Но времена были строгими, иностранный контингент круглосуточно находился под колпаком у компетентных органов. Марину Алексеевну вызвали на Лубянку и предложили:
— Хотите и дальше поддерживать отношения с вашим любовником — должны будете информировать нас о каждом его шаге, разговорах, связях.
Ладынина возмутилась:
— Стучать?! Никогда!
Ее предупредили:
— Откажетесь сотрудничать, сломаем вам жизнь! Больше не будете играть ни в театре, ни в кино!
Чуть ли не на следующий день ее вызвали в первый отдел МХАТа и предложили уволиться по собственному желанию. Григорий Рошаль, у которого она в тот момент проходила пробы, вдруг заявил: «С Ладыниной невозможно работать, у актрисы очень тяжелый характер». Юрий Завадский, бывший совершенно не в курсе подоплеки разворачивавшейся драмы, пригласил Марину Алексеевну поехать с ним в Ростов, где он организовывал новую театральную студию. Ладынина уже собрала чемодан, как ее снова вызвали по известному адресу: «Мы знаем о предложении Завадского, но вы никуда не поедете, если не передумаете!» Марина Алексеевна говорила: «Завадский до конца жизни не знал, почему я отказалась с ним работать. Я давала подписку о неразглашении того, о чем говорилось на Лубянке». А фактически спас ее Пырьев, что Ладынина никогда и не отрицала.
Она любила вспоминать, как познакомилась с Иваном Александровичем, утверждала, что сама судьба привела их друг к другу. Впервые они встретились в гостях у общих знакомых, сидели за столом, весь вечер разговаривали, из дома вышли вместе. На улице Марина увидела, что ее троллейбус вот-вот отправится с остановки, побежала и успела вскочить на подножку. Пырьев бросился следом, но двери захлопнулись прямо перед его носом. «Значит, не судьба», — развел руками Иван Александрович. И тут водитель открыл двери, чтобы подобрать опоздавшего пассажира. Пырьев проводил Марину до дома.
Он приступал к работе над картиной «Богатая невеста» и тут же предложил главную роль новой знакомой. Ему, разумеется, тоже разъяснили, что снимать эту актрису нельзя, поскольку она запятнала честное имя советской гражданки связью с иностранцем. Но авторитет режиссера после картины «Партийный билет» был настолько велик, а его преданность власти так безусловна, что кандидатуру Ладыниной как единственно возможной Маринки Лукаш пробить все-таки удалось.
