Когда Иван Александрович готовился к съемкам, Госкино издало распоряжение, согласно которому режиссерам категорически запрещалось снимать в своих фильмах... собственных жен. Таким образом роль Ольги Калмыковой уходила от Ладыниной и вполне могла достаться молодой артистке Кларе Румяновой, чьи кинопробы оказались удачными. Однако в итоге все равно снималась Марина Алексеевна, и причиной тому стала одна некрасивая история, которую обсуждал весь «Мосфильм».
Не секрет, что Иван Александрович, несмотря на постоянное присутствие жены, имел обыкновение влюбляться в своих актрис, не избежала такой участи и Клара. Но когда режиссер недвусмысленно дал понять, что ждет ответных чувств от Румяновой, иначе просто не сможет с ней работать, та в резкой форме его отшила, не задумываясь о последствиях. Уязвленный Пырьев пошел к председателю Госкино, выложил перед ним на стол фотопробы Ладыниной и Румяновой, причем карточки Клары отобрал самые неудачные, и поставил вопрос ребром: «Вы действительно хотите, чтобы я снимал эту дурнушку? Если да, то за качество фильма не отвечаю».
Несмотря на приказ, роль незамедлительно отдали Ладыниной. А актерская карьера Румяновой в результате сложилась не так удачно, как могла бы. Никто не отваживался приглашать строптивую актрису, не угодившую всесильному Пырьеву. Она была талантливой, но так уж вышло, что едва ли не вершиной ее актерского мастерства стал Заяц из мультфильма «Ну, погоди!», которого она озвучивала.
Естественно, случившееся не осталось тайной для Марины Алексеевны. В ее отношениях с Пырьевым появилась серьезная трещина. А углубилась она, когда Иван Александрович, приступивший к экранизации «Идиота», утвердил на Настасью Филипповну Юлию Борисову, а жене, которая просила его об этой работе, коротко сказал: «Не подходишь по возрасту, слишком старая». Можно только представить, насколько обидно было слышать подобное. За «Идиотом» последовали «Белые ночи». Поиски актрисы на роль Настеньки вывели Ивана Александровича на студентку вгиковской мастерской Михаила Ромма Людмилу Марченко, к тому моменту уже успевшую сыграть в «Отчем доме» у Льва Кулиджанова. Верный себе Пырьев влюбился в нее и утвердил без проб.
Я была знакома с сестрой Николая Гриценко Лилией, однажды побывала на вечере романса в Октябрьском зале, в котором та участвовала, дождалась ее после выступления, наговорила комплиментов. Лиля была тронута, пригласила в гости. Так и подружились. Я жила на Арбате неподалеку от общежития Театра Вахтангова, где одну из квартир занимали Николай Олимпиевич с матерью. Лиля иногда просила навестить их, отнести продукты, помочь прибраться. Она тогда ушла от Бориса Равенских к красавцу-актеру Александру Шворину, снимала комнату, но роман с Сашей долго не продлился.
