Обычно я приезжал в гримерку часа за два до спектакля. И однажды, войдя, увидел там какую-то женщину, лежащую на диване лицом к стене. Аню в ней я не узнал. Она была совершенно серой и корчилась от боли.
— Жень, надо спектакль отменять. У меня так разрывается желудок — я играть не смогу.
— Да ты что, у нас аншлаг. Все билеты проданы.
Побежал в буфет и принес ей пятьдесят граммов коньяка. Аня выпила коньяк столовой ложкой и пришла в себя. Спектакль состоялся, но вскоре наступило ухудшение. Мне позвонила жена Вельяминова Танечка и говорит: «Аню на скорой увезли в Военно-медицинскую академию. Сразу положили на операционный стол. Оказалось — у нее не язва желудка, а рак в последней стадии. Полость зашили и назначили химиотерапию».
Кто-то пустил сплетни, что Самохина принимала стволовые клетки для омоложения и они спровоцировали рак. Это все чепуха. Никаких радикальных процедур по омоложению она не делала. Аня умирала в хосписе, так захотела сама, но и там ей не было покоя. Как-то пришли двое мужчин и женщина с огромным букетом роз. Санитарка захотела поставить его в ведро и обнаружила маленькую камеру. Это были журналисты. Хорошо, что снять они ничего не успели.
На смерти Ани пиарились некоторые коллеги. Меня тоже звали в программу Андрея Малахова, но я не поехал. Потому что накануне посмотрел передачу про Аню на другом канале и пришел в ужас: Самохина еще жива, а все говорят о ней в прошедшем времени. Кто-то вздохнул: «Какая Аня была красивая», другой сказал: «А какая была талантливая». Была... А если бы она это все увидела? Бесчеловечно. Чудовищно.
Незадолго до болезни Аня вложила все деньги в пентхаус. А строительная компания обанкротилась. Ни денег, ни жилья. Подали в суд, но дело не двигалось. Дочке Ани Самохиной очень помогла губернатор Матвиенко. Сашенька все-таки получила обратно мамин капитал. И памятник Ане на Смоленском кладбище помогла поставить Валентина Ивановна.
Мне очень грустно, что такие искренние и талантливые люди уходят. Нет уже и дяди Пети Вельяминова. Я горжусь, что дружил с ним. Помню, он показывал мне свой герб, рассказывал, где его взяли энкавэдэшники, как он сидел, сколько потом мыкался по провинциальным театрам, ведь карьеру начал в сорок четыре года. Меня поражало, что дядя Петя не озлобился, не ожесточился, не поливал грязью советскую власть. А как он любил животных! Особенно кошек. Они с женой Таней трогательно ухаживали за питомцами. Незадолго до смерти Вельяминов начал строить приют для бездомных животных.
