Тима отца не помнил, а Даня задавал вопросы, от которых вся моя работа над собой превращалась в труху:
— А что, папа больше меня не любит?
— Сыночек, папа тебя любит, просто он сейчас не с нами.
Честно признаюсь — так и не сказала Дане, что папа живет с другой тетей и у него появилась дочь Елизавета, не нашла в себе сил. Девочке шесть лет.
Я позвонила Костиной матери:
— Валентина Ивановна, неважно, что произошло у нас с вашим сыном. Если есть желание видеться с внуками, пожалуйста. Вы остались их единственной бабушкой. Я бы очень хотела, чтобы вы присутствовали в их жизни.
— А как иначе, мы любим Даню и Тиму!
И мы стали ездить к Костиным родителям, они уже старенькие, им добираться до нас сложнее. Когда снимаюсь, детей отвозит туда няня. Пыталась донести и до бывшего мужа, что не препятствую его общению с детьми. В какой-то момент он перестал отвечать и просто заблокировал мой номер телефона. Когда бывшая свекровь пыталась поговорить с ним на эту тему, столкнулась с агрессией. Он запретил ей вмешиваться в его жизнь.
Верно говорят: «Бог даст ребенка, даст и на ребенка». Небеса в тот период сделали мне подарок. Когда личная жизнь рушилась, профессиональная пошла в гору: утвердили на роль в фильме «Виктор» с Жераром Депардье и Элизабет Хёрли режиссера Филиппе Мартинеса. До меня он посмотрел, кажется, всех звезд российского кино. Никто не подходил на роль инспектора полиции Плутовой, и Мартинес собирался переписать сценарий, сделать этого персонажа мужчиной. Но кастинг-директор попросила его посмотреть меня.
А я только родила Тиму, и если с Даней долго не могла скинуть вес, то тут из-за стресса быстро пришла в форму. Филиппе сидел злой, в черных очках. Стала играть сцену, он снял очки, пристально на меня посмотрел, начал внимательно слушать. Потом резко прервал вопросом:
— Иди сюда, садись. Ты кто?
И тут я произнесла не самую умную фразу:
— Кто я по сценарию или в жизни?
— Кто ты по сценарию я знаю, сам написал! Откуда ты взялась?
Рассказала ему, как училась в академии у Энтони Хопкинса в Америке.
— Так, отправляйся в туалет и смой с лица всю косметику.
Побежала, умылась с мылом, взглянула на себя в зеркало: господи, страшнее войны! Черные круги под глазами, как могу кому-то понравиться в таком виде?! Вернулась, Мартинес взглянул, схватил телефон, стал кому-то звонить, разговаривал на французском. До этого мы объяснялись по-английски. Вдруг Филиппе прервался:
