В Малый Женя пришел по приглашению Царева, которого очень уважал, что, впрочем, не избавляло Михаила Ивановича от критики. Он ничуть не обижался — напротив, прислушивался и следовал советам. Однажды кто-то из коллег мужа пересказал мне разговор, произошедший между Царевым и Весником после спектакля: «Михаил Иванович по обыкновению опрашивал актеров:
— Ну как я сегодня сыграл?
И слышал со всех сторон восторженное:
— Это было замечательно! Бесподобно!
Повернулся к Евгению Яковлевичу:
— А ты, Женя, чего молчишь? Как я тебе?
— Плохо. Вам нельзя играть эту роль.
Михаил Иванович слегка опешил, помолчал немного, а потом сказал:
— Вот и я так думаю...»
После смерти Царева муж был первым, кому предложили возглавить театр. Он отказался и рекомендовал Соломина. Мне кажется, уже тогда, в 1987-м, Женя знал, что скоро оставит сцену. О каком руководстве могла идти речь, если каждый спектакль становился для него серьезным испытанием? В «Ревизоре», где он играл Городничего, после каждой мизансцены едва добирался до кулис, чтобы подышать ингалятором, а потом сутки отлеживался дома. Кроме нездоровья была для увольнения и другая причина: когда ушли легендарные актеры и актрисы Малого, Веснику стало не с кем играть...
Заявление об уходе он написал во время гастролей по Японии: «Так как я учился и работал в другом Малом театре, прошу меня уволить из этого Малого театра. Евгений Весник». Вопреки слухам, которые до сих пор повторяются в актерской среде, никакого конфликта ни с худруком, ни с коллегами не было. Все вообще думали, что Весник пошутил. И только когда осенью он не появился на сборе труппы, поняли: это не розыгрыш. Наверное, будь на месте Соломина тот же Плучек, не удалось бы избежать и разрыва личных отношений. После такого-то заявления! А они продолжали дружить. Юрий Мефодьевич приглашал нас с мужем на премьеры, поздравлял с праздниками, а Женя, когда становилось худо, неизменно повторял: «Если со мной что случится, звони Юре...»
Жестокие приступы астмы повторялись все чаще. Лекарства если и помогали, то ненадолго. А потом Бог послал нам замечательного доктора, которого Женя называл своим спасителем. Игорю Эмильевичу Степаняну (ныне профессору, доктору наук) тогда было немного за тридцать, но он уже пользовался серьезным авторитетом среди коллег-пульмонологов. Его разыскала и привезла к Евгению Яковлевичу Марина. Хорошо помню первый диалог врача и пациента:
