Лена и Степа между собой прекрасно ладили. Я спрашивала у сына «Как вы?», он отвечал: «Нормально». Лишь однажды, когда Степа был совсем маленьким, а Лена к нам только приезжала, я застала жуткую сцену. Стоит Лена, держит в руках огромные ножницы и в лицо ему тычет. В шутку конечно. Я быстро их выхватила.
Помню, весной бабушка собралась в Ереван. К Лене пришли одноклассница с мамой. Прохожу мимо их комнаты и слышу, как Елена Васильевна просит совершенно постороннюю женщину: «Вы уж за Леной последите, чтобы у нее не был грязный воротничок на форме». Я — мать! Лена живет со мной, я за нее в ответе. Это специально говорится, чтобы меня обидеть. И опять я молчу, ничего Армену не рассказываю. Я его не тревожила. Он не принимал участия в воспитании детей, был страшно занят, много снимался.
Свекровь занималась исключительно Леной. Мне показалось, что девочка несколько дезинформирована, ей надо объяснить какие-то вещи. У меня всегда был принцип: если разбили тарелку, не искать виновного — всем сделать замечание. Как примерная воспитательница, я собирала детей и делала им обоим выговор. Только начинаю что-то детям говорить, Елена Васильевна тут как тут: берет Лену за руку и уводит в комнату. А мой Степа стоит как олух и все выслушивает.
Я почувствовала, что меня отгораживают от воспитания Лены. Девочке хотели продемонстрировать, что я ее не люблю. Любое мое замечание рассматривалось под лупой и потом преподносилось Армену так: Таня обижает твою дочь. Елена Васильевна лепила из меня образ злой мачехи.
Бабушка ее избаловала. Лена плохо училась, не слушалась, отбилась от рук, прогуливала уроки. Она ловко умела пользоваться ситуацией: лавировала между нами. Я в то время работала над дипломом в ГИТИСе, часто засиживалась в библиотеке в Доме актера. Рядом был «Ленком», Армен прибегал ко мне после репетиции, и мы шли обедать. Однажды я осмелилась ему сказать: «Было бы лучше, если бы твоя мама с нами не жила...» Мне было очень трудно на это решиться, тем более первый раз в жизни. Он ответил, мол, это же мать, как я ее выгоню? Его ответ поставил все точки над i. Больше мы к этой теме не возвращались.
Надо признать, что Лена гордилась отцом и все за ним повторяла. Часто я слышала, как девочка с умным видом выдает его философские сентенции за свои.
Она часами болтала по телефону.
— Лена, мне надо срочно позвонить!
— Сейчас, сейчас... — а сама опять зависла минут на пятнадцать. Любила сидеть с телефоном на подоконнике.
— Лена, мне нужен телефон! — наконец я не выдержала, вырвала трубку и положила на рычаг. Она обиделась и нажаловалась бабушке.
Тогда в продаже появились французские духи. И вдруг они у меня пропали. Ищу флакон по всей квартире и бормочу в сердцах: «Что такое? В своем доме вещь не могу найти!» Лена с бабушкой закрылись у себя в комнате. Прошло время. Я хотя духи и не нашла, уже остыла, собралась куда-то уходить. Открываю к Лене дверь и вижу картину: она сидит на кровати, обиженно нахохлившись, а напротив бабушка, поджав губы. Не успела слова сказать, как Лена произносит: «Это и МОЙ дом тоже». Я даже вначале не поняла, о чем она. «Здесь и мои метры есть!» А-а, понятно — бабушка с внучкой провела беседу.
