И я пошла. Конечно, мы помирились, поплакали и простили друг другу все обиды. Я стала возить продукты, больше всего Леонтьева любила холодец-«дрожачку», который готовил Валера.
Операцию после перелома шейки бедра сделали бесплатно и успешно. Но Валентина Михайловна очень сдала, еле ходила. Последние лет десять ее постоянно преследовали серьезные травмы. Сначала она сломала руку. Я приехала, чтобы помочь накрасить ресницы. «Люся, суп мне сваришь?» — попросила Валентина Михайловна. Она научила меня опускать в бульон неочищенную луковицу, отчего суп получался необыкновенно красивого золотистого цвета.
Упав на лестнице в «Останкино», Валентина Михайловна повредила спину. Начал расти горб. Валентин Дикуль вправил позвонки и предупредил: «Не допускайте сквозняков». А она отправилась на лоджию развешивать белье, в то время как второй балкон был открыт. Ее продуло, Леонтьева снова слегла. «Он на меня кричал!» — жаловалась Валентина Михайловна на Дикуля.
Валентина Ивановича можно понять: он столько труда вложил, чтобы поставить ее на ноги. А в той ситуации сказал, что больше ничего сделать не сможет. Валентину Михайловну лечили в кремлевской больнице, так она и там умудрилась упасть и получить сотрясение мозга. Я была свидетелем, как Митя примчался и устроил разнос врачам: «Почему у мамы не было сиделки?!» Врачи оправдывались: сиделки больным не полагались. Казалось бы, сын волновался за мать, с врачей спрашивал, но с себя спросить не торопился. Дома Валентина Михайловна оказалась безо всякого ухода и пригляда. Возможно, именно отношение сына в этот тяжелый для нее период заставило Валентину Михайловну принять решение о размене квартиры.
Мите досталось жилье в центре. А Валентине Михайловне — на «Водном стадионе». Но в той квартире она не провела ни дня. С Большой Грузинской переехала к сестре в Новоселки. Помню, мебель из Москвы почему-то нельзя было вывезти без специального разрешения. Помогла и все организовала добрая знакомая Леонтьевой — диктор Алла Данько. По перрону Валентина Михайловна шла сама, простились тепло: «Люсенька, ты приезжай!»
