Вернуться к нормальной жизни помогла работа. Я много танцевала — Мирту в «Жизели», Снежную королеву в одноименном балете, Неаполитанскую невесту в «Лебедином озере»... Все не перечислить. Однажды на «Снежной королеве» полетел второй мениск, прямо на сцене. Боль была такая, будто в ногу воткнули нож. А мне как главной героине было нужно довести спектакль до конца. Он шел днем, за кулисами не оказалось ни врача, ни массажиста, но я дотанцевала — без обезболивания. Попала в больницу, где вырезали второй мениск. Другая бы сказала: «Хватит! Сколько можно мучиться!» А я вернулась на сцену и стала исполнять еще более сложные партии. Станцевала весь «прыжковый» репертуар Большого театра! Хотела доказать, что я сильная, все могу.
В театре меня ценили, к пятнадцатилетию работы вручили памятный серебряный знак — за заслуги. Еще через пять лет — в тридцать восемь — я ушла, не на пенсию — в фигурное катание. К тому времени уже получила определенное признание как балетмейстер. Ставить начала совсем молодой, когда заработала серьезные травмы и испугалась, что придется бросить танцевать, — хореографические номера в кино и театрах, показы мод. Володя Грамматиков, к слову, именно мне предложил стать хореографом его фильма «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». Грамм был верен старой дружбе. Мои постановки имели успех. В 1976 году предложили сделать номер для Ирины Моисеевой и Андрея Миненкова, чемпионов мира в спортивных танцах на льду. Я поставила для них «Кармен», с этого все и началось. Мы проработали вместе шесть лет. Ира и Андрей были замечательными спортсменами, артистичными, смелыми, готовыми на любые эксперименты.
За работу с этой парой я получила звание заслуженного тренера — будучи солисткой Большого театра! Во многом благодаря мне в сборной команде СССР появилась должность старшего хореографа, на которую я и пришла в 1986 году. Я доказала, что балетмейстер — полноценный и необходимый участник подготовки программы. Кстати, когда еще работала в Большом, меня после каждых соревнований приветствовали как триумфатора! Я поднимала престиж театра. Юрий Николаевич Григорович был очень высокого мнения о моих номерах, а спортивный комментатор Георгий Саркисьянц часто говорил во время телетрансляций: «Сразу видна школа Большого!»
