Хоронили папу на новом Кунцевском кладбище. Помню, что шел дождь и что все вспоминали его стихи-пророчество о сентябре и цинковой воде. Помню лица друзей отца, говоривших о нем замечательные слова, — Аркадия Мартыновского, космонавтов Виталия Севастьянова и Валерия Рюмина, актера Валентина Никулина, телеведущего Юрия Сенкевича, Булата Окуджавы, Александра Городницкого, Евгения Клячкина... Но все это было как во сне — я не верила, не хотела верить, что папы больше нет.
Два месяца не выходила из дома — лежала на кровати лицом к стене. На работе все понимали и прикрывали. Плакать уже не могла, и от этого было еще тяжелее. Мама, для которой уход отца стал страшным ударом, рядом со мной старалась держаться. Женя, Нина тоже пытались помочь — утешали, говорили, что нужно продолжать жить. А я была как Марья-искусница из детской сказки: «Что воля, что неволя — все равно...» Не знаю, как скоро смогла бы оправиться от удара, если бы не встретила Сергея. Он подарил мне желание жить. Через два месяца после знакомства мы поженились и вот уже тридцать лет вместе...
Мы с мужем шутим, что долгим браком обязаны Нине, моей второй мачехе. Однажды поехали в гости. Она нас замечательно приняла, а моему мужу (имея в виду, что у Юрия Визбора было четыре официальных жены, не считая легких увлечений) дала наставление: «Сережа, ты с Таней поаккуратнее, у нее очень плохая наследственность!»
Нины Филимоновны не стало в мае 2013-го. Через полгода после того, как мы попрощались с мамой. Максим Кусургашев ушел из жизни четырнадцать лет назад — в сентябре 2002 года. Маму смерть мужа не просто подкосила — она не хотела жить. Нет, никаких мыслей о самоубийстве не было, но вся ее энергетика оказалась направленной на то, чтобы приблизить уход. Глядя на маму, я и решила, что должна круто поменять свою жизнь, привнести в нее что-то еще, кроме семьи и работы. Поняла: человеку, чтобы выкарабкаться из самой глубокой пропасти, нужно много разных зацепок. И уже осенью 2002-го дала согласие участвовать в фестивале бардовской песни, который проходил в Апатитах. Это был первый для меня опыт публичного выступления за пределами столицы.
