Плучек промолчал. Может, и обиделся, но не показал, напротив, сделал Папанова членом худсовета. И вот приходим мы однажды домой после репетиции, начинаем ее обсуждать. «Как же плохо играет артистка (следует фамилия), это вообще не ее роль, — говорит Толя. — А актер (снова фамилия) смотрится ничего, но мог бы выступить сильнее». На другой день худсовет. Вечером спрашиваю:
— Ну что, ты высказал свое мнение?
— Нет.
— Почему?!
— Надь, эти артисты плохо играют не потому, что не хотят, просто они лучше не могут. За что ж я их буду еще больше прибивать к полу?
Никогда ни про кого не говорил плохо, отшучивался: «Я как Качалов». И рассказывал такую байку. «Василий Иванович встречает пару актеров и говорит одному:
— Ой, вы вчера так хорошо играли, я вас поздравляю.
Повернувшись ко второму, добавляет:
— И вы тоже хорошо играли.
— Василий Иванович, но я не занят в этом спектакле!
— Правда? Уверен: будь вы в нем заняты, тоже сыграли бы отлично!»
Если при Толе начинали сплетничать, он поворачивался и уходил: «Не хочу я это слушать». И меня всегда наставлял перед собраниями труппы: «Сиди и молчи».
Долгое время мы обитали в общежитии, в том здании, где сейчас находится Театр на Малой Бронной. Жили дружно, почти каждый вечер после спектакля накрывали столы на кухне, засиживались за разговорами. Нашими соседями были Вера Васильева, Татьяна Ивановна Пельтцер (она делила комнату с отцом) и Спартак Мишулин (мы играли с ним в «Малыше и Карлсоне», он заглавную роль, я — фрекен Бок). Спартак был тихим и до такой степени скромным, что поначалу вынужден был жить в одной комнате с шофером директора театра. Но ему и в голову не приходило роптать. Лишь через некоторое время водителя переселили.
Вера Васильева тоже была очень доброжелательной, сдержанной и бесконфликтной. Свою громкую роль в «Свадьбе с приданым» она начинала играть с Лешей Егоровым, но тот запил, и директору пришлось от него отказаться. Не снимать же спектакль!
