— Андрюша Гончаров, в этом году окончил режиссерский факультет.
Андрей Александрович сыграл потом большую роль в нашей с Толей актерской судьбе. Именно он пригласил нас в труппу Театра сатиры, где мы и прослужили с мужем всю жизнь. Гончаров обожал Папанова, очень нам помогал.
Но на фронт тогда ушла не я, а отец. Мы с мамой отправились в эвакуацию в Новосибирск.
Сидеть сложа руки и ждать окончания войны я не могла, пробилась к военкому:
— Отправьте на передовую.
— Сколько лет?
— Семнадцать.
— Рано тебе воевать. Поработай нянечкой в госпитале, там очень нужны люди.
Стала ухаживать за ранеными, одна медсестра говорит: «У тебя за плечами десятилетка. Хватит судна таскать. Если хочешь на фронт, иди на курсы сандружинниц». Научившись делать уколы и перевязывать раны, снова отправилась в военкомат.
— Опять ты, — узнал меня комиссар. — У нас есть санитарный состав. Пойдешь туда?
— Конечно!
Санитарный поезд № 74 формировался в Чите, а затем мы двигались в Москву, забирали там раненых и везли их в тыл. Тех, кто не мог передвигаться, приходилось и раздевать, и мыть самой. На весь санпоезд — один военврач и один фельдшер. К каждому вагону были прикреплены санитар и сандружинница. Раненые занимали две пассажирские полки и третью — багажную. Врач пройдет с утра по вагонам, раздаст нам указания: кого уколоть, кого перевязать. Несколько раз в день моталась с двумя ведрами в последний вагон, там находилась полевая кухня. Несла щи да кашу бойцам, разливала, раздавала, мыла миски. С верхней полки обязательно слышалось: «Сестра, прикури папиросу, чтоб мне не слезать». Так я постепенно и втянулась. Позже в ГИТИСе педагог по сценической речи отругала: «Каратаева, что станет с вашим голосом через пару лет? Немедленно бросайте курить!» И я послушалась, бросила.
Однажды иду по вагону, стоят два бойца:
— Что хочешь с нами делай, но мы сейчас сойдем. Проезжаем родной город. Если не слезем, вы отвезете нас в госпиталь, там подлечат и вернут на фронт. Мы своих родных так и не повидаем.
