Плисецкая его не переубедила, решение было принято, мне достались первая премия и золотая медаль.
Однокомнатная квартира на Яузской набережной к этому времени у меня уже была, а вот о машине только мечтал — денег не хватало даже на «копейку». Набравшись смелости, попросил у Плисецкой тысячу рублей, и она их сразу же одолжила. Ребята крутили пальцем у виска: «Ты вообще понимаешь, что делаешь? Ты отдаешь себе отчет, кто она?!»
Вот говорят, что в Советском Союзе секса не было. А Плисецкая его буквально источала, посылала чувственные волны в зал, где публика замирала в креслах. Всю жизнь Майя была очень темпераментной и привлекательной, от нее исходила уверенность в том, что она может себе позволить ответить на любой вызов. Эта удивительная женщина была абсолютно свободной в своих проявлениях. В театре ходили слухи о ее романах с партнерами по сцене. Не могу ничего утверждать и не могу ничего отрицать. Знаю одно: Марис Лиепа, проживший в браке с Плисецкой три месяца, не мог ее забыть всю жизнь.
...После Международного конкурса артистов балета Григорович решил, что мне надо готовиться к другому международному конкурсу в паре с Надеждой Павловой. Так я стал часто наезжать в Пермь, где нам помогала педагог Нади — Людмила Павловна Сахарова. О ней потом писали как об авторитарном и жестком человеке, говорили, что бьет своих учениц смертным боем. Но выдающиеся педагоги и тренеры не должны быть мягкими, иначе не добьешься результата, а он искупает все.
О женитьбе я тогда не думал, закрутил в Перми необязательный роман с одной балериной. И все могло бы в моей судьбе сложиться иначе, если б не «сыры» — так артисты называют преданных поклонников. В Большом театре действовало три «сырных министерства»: больше всего фанатов было у Плисецкой, на втором месте шли Максимова с Васильевым, на третьем — я. Наши поклонники — состоявшиеся в жизни люди, далеко не бедные. Во времена тотального дефицита мы через них покупали продукты. Я обеспечивал копченой колбасой не только себя и своих родителей, но и коллег по театру, взял шефство над нашим балетмейстером-репетитором Мариной Тимофеевной Семеновой. Фанаты накрывали столы после премьер и, как сейчас бы сказали, всячески меня раскручивали, знакомили с влиятельными персонами.
Так вот одна из моих поклонниц работала в Четвертом управлении Минздрава СССР и после того, как мы с Павловой победили на международном конкурсе артистов балета, достала для нас две путевки в сочинский санаторий «Русь». И море, солнце, аромат магнолий сделали свое дело: в один прекрасный вечер я пошел проводить Надю до номера и остался до утра.
В Москву вернулись вместе. Звонок заведующего балетной труппой Большого Петра Ивановича Хомутова раздался, когда у меня в гостях была еще и Сахарова.
— Слав, ты не знаешь, где Павлова?
— Знаю, здесь, рядом.
— Хотим ее в Большой пригласить.
— В Большой?
Сахарова тут же догадалась, о чем речь, и вмешалась в разговор:
