Здесь же табличка «Как закалялась сталь».
— Какие-то хулиганы ее от той двери оторвали и сюда перевесили. А все ломятся. Замков на вас не напасешься!
Со слесарем дядей Пашей мы потом подружились, он был хроническим алкоголиком, но со студии его не увольняли, потому что работал еще при самом Довженко — местная достопримечательность.
Я постучал в указанную им дверь. И там меня действительно ждали. Поинтересовался, как нашли. Оказалось, второй режиссер Олег Фиалко в поисках актеров ездил в Саратовское училище. После того как Алька Янковский снялся в фильме «Щит и меч» и в момент прославился, к нам зачастили с разных киностудий.
Фиалко увидел мою фотографию на стенде выпускников, снял ее и привез в Киев.
Волосы я тогда носил ниже плеч. Режиссер-постановщик Николай Мащенко окинул меня взглядом и заявил: «О! Это наш Лещинский!»
Для этой роли отводилось два съемочных дня. Сцена драки у реки, где мой герой прогуливается с Тоней Тумановой, а Корчагин сидит и читает «Овода». Павел должен был бить в воде меня и еще одного актера. Я был счастлив, понял, что берут. Уже пошел из кабинета, как вдруг слышу, Мащенко кричит: «Конкин, вернись!»
Просовываю голову в дверной проем, унылый: наверное, передумали — все из-за моей худобы, боятся, что Корчагин не попадет такому актеру в лицо. Но Мащенко говорит: «Не знаю, какой ты артист.
Прочитай стихотворение».
Терять было нечего. Я как выдал ему Маяковского!
«Это ж наш Цветаев! — восклицает Николай Павлович. — Кто сказал, что он Лещинский?! Ты, Олег? Убью! Это ж полный антипод Корчагину. Все, иди, ты утвержден».
Так я неожиданно отхватил одну из четырех главных ролей. Коля Бурляев играл Корчагина, Наташа Бондарчук — Тоню Туманову, Наташа Сайко — Риту Устинович, я — Цветаева. Но через три месяца ситуация на площадке полностью изменилась. Почему Мащенко отказался от Бурляева, говорить не стану. Это дело деликатное. Коля очень хороший артист, но экран порой как лакмусовая бумажка проявляет в актере совсем не те черты, что ожидал увидеть режиссер.
Коле тогда исполнилось двадцать семь лет, он был искушенным в кино: в детстве снимался у Тарковского, выходил на сцену с Мордвиновым — возможно, опыт не всегда способен сослужить артисту хорошую службу. В свои двадцать я был чистым листом, на котором можно было нарисовать все, что угодно.
Поскольку рядом, на соседнем поле, работала киногруппа из Польши, снимавшая картину «Потоп» по Сенкевичу, требовалось как можно быстрее отснять эпизод конной атаки — конницу надо было передать полякам. Рабочий материал нашей картины периодически отсматривал худсовет студии, куда в числе прочих входили Леонид Быков и Сергей Параджанов. С его мнением тогда все считались, поскольку именно Параджанов был причастен к возрождению украинского национального кино, снял «Тени забытых предков».
Мащенко показал худсовету конную атаку.
— Кто там у тебя мелькнул?
— поинтересовался Сергей Иосифович.
— Бурляев, наверное.
— С ним все ясно. Кто у тебя мелькнул на заднем плане?
— А, это молодой актер Конкин из Харькова. Он Цветаева играет.
— Что ты, Коля, дурака валяешь. Вот кто у тебя должен играть Корчагина.
Так мне досталась главная роль. Лично познакомиться с Параджановым не удалось, хотя шанс был. Он пригласил нас вместе с Олегом Фиалко в гости.
