Летом поехали отдыхать в Крым, решили устроить что-то вроде свадебного путешествия. Мне хотелось романтики, красоты. Мечтала поселиться в каком-нибудь пансионате, днем купаться, вечером ходить на танцы, но Козлов предпочел отдых в палатке. Это сейчас можно взять в дорогу немного поклажи, потому что на каждом углу продают все, что душа пожелает, а тогда не то что «Доширака» — пресной воды было не достать! Все на себе тащили, и спальные мешки, и котелки, а Серега еще и требовал: «Давай пойдем туда... давай пойдем сюда».
Я маялась:
— Господи, не хочу так жить! Мне надо помыться! Туалета нет! Ничего нет! Мы как аборигены под палящим солнцем!
Муж не понимал моего настроения: — Здесь же так здорово!
— ему все было в кайф.
Он постоянно пытался меня изменить, на свой вкус переделать. Идем по Феодосии, за руки держимся, довольные, счастливые, и вдруг Серега резко, без слов, буквально заталкивает меня в парикмахерскую. Я опешила: «Господи, ну что еще удумал? Может, подстричься хочет?» А он громогласно объявляет:
— Здравствуйте. Это моя жена, она очень красивая, но я хочу, чтобы стала еще прекраснее! Осветлите ее!
Черт! Я и так блондинка! Натуральная! Не знаю, в каких его снах возникла эта идея. Все, кто был в парикмахерской, замерли, наконец одна женщина решилась возразить:
— Она ведь белая!
— А я хочу, чтобы была еще белее!
В потрясении сажусь в кресло, и мои прекрасные, пышные, красиво выгоревшие на солнце волосы начинают мазать гидроперитом. Если б я знала, чем это закончится, ни за что не дала бы себя «преображать»! Мастер то ли переборщила с процентным составом, то ли передержала, не знаю. Но после мытья, посмотрев в раковину, я с изумлением увидела в ней пряди моих волос. И тогда впервые возникла мысль: «Не ошиблась ли я, выйдя замуж за Козлова?» А он был очень доволен — теперь его загорелая дочерна жена превратилась в эффектную модель с радикально-белыми волосами. Удивительно, но на меня начали с восхищением оборачиваться все мужики. И то, что на голове осталось «три пера», ни их, ни Серегу вовсе не отпугивало!
Через несколько дней зашли на крымский рынок. Прочесали все прилавки, искали мне серьги, и вдруг увидели большие деревянные кулоны, очень красивые. Серега говорит:
— Мне нравится! Возьмем два, смастерим тебе офигенные сережки.
— Круто! Такого ни у кого нет!
Купили, идем дальше и видим невероятной красоты замшевые ярко-желтые мужские мокасины с бахромой. Можно сказать, самый писк моды. А у нас последний день каникул, денег в обрез, и все у мужа — он же в семье хозяин. Понятно, что такая покупка нам не по карману. Уходим с рынка, и вдруг Серега заявляет: «Постой здесь, мне надо вернуться, кое-что забыл!» И убежал. Через десять минут возвращается с мокасинами. Я обиделась: «Мне сережки деревянные за три рубля, а себе обувь за двадцать пять?
Да еще на последние деньги. И со мной даже не посоветовался!» Сергей до оправданий не снизошел, просто недоуменно пожал плечами. Если ему что-то было нужно, противоречить бесполезно. Но ведь только такие люди и добиваются в жизни многого, нравится это окружающим или нет!
И все-таки мы любили друг друга, бывали даже моменты абсолютного счастья. Однажды забрались в крошечную кабинку для моментальных фотографий: рожи строили, хохотали до упаду. Еще помню, пытались снять комнату и у нас строго спросили:
— А вы женаты?!
Мы радостно хором закричали:
— Да! — и протянули вперед руки с тоненькими золотыми колечками на пальцах.
Чувства были, но я интуитивно понимала, у нас нет будущего: «Живем как на пороховой бочке.
